Парусатые «пельмени». Максим Ярица: «Вот куплю яхту и…»

Шоу «Уральские пельмени» — феномен и КВНа, и телевидения. А между прочим, многие из «пельменей» давно и с удовольствием ходят под парусом. С одним из таких влюбленных в парус — Максимом Ярицей — наш разговор











Беседовал Сергей Борисов

Как вы пришли в парус?

Вопрос беспроигрышный. Потому что у каждого свой путь. И у Максима Ярицы своя история. Ну а дальше — про творческое объединение «Уральские пельмени» и то, чем виндсерфер лучше кайта, и лучше ли, и почему вьетнамские волны круче египетских, и так ли жарко на Кубе, как говорят побывавшие на Варадеро, и надо ли откренивать катамаран, когда хочется искупаться. В общем, впереди разговор большой и содержательный.

Я сижу в холле гостиницы «Космос».

Место встречи изменить нельзя. Здесь базируются «Уральские пельмени». Здесь они живут, потому что не всем по вкусу Москва, потому что есть жизнь и за МКАДом и кто-то предпочитает Екатеринбург. Они.

Время встречи тоже не изменить. Максим – человек занятой. Как и каждый «пельмень». Приедут, отыграют новую программу, запишут телеверсию. И домой. Так что время дорого, потому что его нет.

По холлу бродят индусы в рубашках навыпуск и люди с флажками на лацканах. Первые ежатся, мерзнут. Вторые озабочены — собой, а может, судьбой Отечества.

Краски приглушены, свет неярок, в динамиках хрипит Джо Кокер. И вдруг… Бананово-лимонный Сингапур! Дама в трикотаже. На голове тюрбан, но она не из Индии, она из душа. Народ в сером и черном расступается. На лицах гамма чувств. Мое – горит. Да, не хватает нам, товарищи, воспитания, культурки бы нам всем поднабраться.

А вот и Максим. Он сворачивает к стойке портье и… чмоки-чмоки даму в канареечном. Она поворачивается. Я узнаю ее. Это Юлия Михалкова. Звезда «Уральских пельменей». Она прекрасна! Какая непосредственность, какая естественность. Я понимаю Максима, я бы и сам…

— Здравствуйте.

Через минуту мы за столиком в кафе. Капучино и разговор обещают удовольствие.

YR: Максим, как вы пришли в парус?

М.Я.: Случайно. Первый раз я был за границей в Египте, году в 2001-м. Нанырявшись вдоволь и не увидев не одного коралла (дело было в Хургаде), я чувствовал себя обманутым и уныло бродил по пляжу. На пляже валялась доска, в смысле серф с парусом. Я посмотрел вокруг – никого, а у меня отель all inclusive. Наверное, думаю, так тут и полагается. Я взял доску и потащил ее к воде. Ветерок легкий, море спокойное, я уже потом узнал, что это для первых выходов самое лучшее. В общем, полчаса я пытался уразуметь, как тут все работает. Гляжу – веревка. Так это ее нужно потянуть, чтобы парус поднялся. Потом сообразил, что дуть должно вот сюда, а плыть, соответственно, нужно вон туда. Пять раз упал, получил мачтой по голове, чуть не захлебнулся под парусом. И, о чудо, поплыл! Восхищению моему не было предела. И тут я услышал крики. По пляжу бегал какой-то араб и размахивал руками. Мне подумалось, что, видимо, мое восхищение мной же разделяет и некий случайный зритель. Кричит мне «браво» и аплодирует. Так ловко у меня сразу все получается. Как потом оказалось, он инструктор и серф этот в его ведении. Но ни остановиться, ни повернуть назад я все равно не смог бы, так как кроме как радоваться самому процессу, естественно, ничего не умел. Я на удивление спокойно пересек лагуну. На берегу меня отловил тот самый араб.

YR: Разборки были?

М.Я.: Урок был. Он мне показал в общих чертах, где, что и как. И не на берегу, как обычному новичку, а сразу на воде. И, как говорится, пошло-поехало. С тех пор, отправляясь путешествие на море и выбирая отель, я всегда уточняю, есть ли там виндсерфинг. Хотя бы поблизости. Оказалось, что виндсерф можно найти далеко не везде, как я наивно предполагал. Даже в приличном отеле. Другие сложности обнаружились. В Турции, например, чтобы кататься, права специальные нужны. При этом и выбор досок в основном скудный, да  и с ветром проблемы. Не самое лучшее место для виндсерфинга. И туда мы кататься не ездим.

Читайте также  Корабли над каналом

YR: Мы – это кто?                                 

М.Я.: Андрей Рожков, Дмитрий Брекоткин и я. Хорошая компания. Не мушкетеры, конечно, но образ жизни похож чем-то. Да и приключений хватает. Сначала приобщились, потом пристрастились. Теперь для нас парус уже не дополнение к пляжу, а цель. То есть мы уже не ездим на моря просто так отдохнуть. Мы едем кататься! Чаще всего в Дахаб — городок на восточном побережье Синая. Для сведущих место известное. Там и начинающих много, и мастеров хватает. Но конечно, на Дахабе свет клином не сошелся.

YR: Это вы о Вьетнаме?  

М.Я.:  О нем тоже. В Дахабе два наших приезда подряд было плохо с ветром. Мы горевали. А «каталка» в общем и целом — это еще и вечеринки различного рода и характера. И, как правильно замечают бывалые «ловцы ветров» — так их назовем, — чем бы ни начинался на такой тусовке разговор, максимум минут через 10 он свалится к кайтингу и виндсерфингу. В том числе к рассказам, кто где был, как катался и что видел. И не раз мы слышали про Вьетнам, про тамошний курорт Муй-Не. Где, по слухам, и ветер приличный, и чуть ли не девять месяцев в году, и станции наши есть, и русских полно, да и знакомая нам станция «Ветратория». Мы поначалу колебались – далековато, а потом все же решили спонтанно и быстро.  Был конец зимы, у нас было время, в Дахабе нас точно ждала проблема с ветром, и мы поехали во Вьетнам. Там и 23 Февраля отметили.

YR: И было вам счастье?

М.Я.:  В общем, все примерно так и оказалось, как рассказывали. А в плане непосредственно спорта все даже серьезнее, чем ожидали. Недаром говорят: если ты катался во Вьетнаме, то сможешь кататься почти везде. Лет за семь до того, будучи во Вьетнаме, я был в тех местах. Тогда там лес пальмовый тянулся вдоль моря плюс несколько непонятных намеков на отели. Сейчас все изменилось до неузнаваемости. Вырос городок. И пусть все несколько провинциально и грязновато, но зато спортом там пахнет не меньше, чем алкоголем. И прямо-таки русская ривьера!

YR: Откуда люди?

М.Я.: Да отовсюду.  Приезжают, оседают, приживаются. И не просто  «оттопыриваются», как, скажем, на севере Гоа, а открывают кайт- и виндсерф-школы, магазины оборудования и экипировки, кафешки, бары, дискотеки. Происходит это по-разному. Зачастую так: человек приезжает, ему нравится, что и понятно — море, солнце, ветер, свобода, прекрасные люди одной крови с тобой. Почти в каждом из нас живет «панк» в лучшем смысле этого слова. Однако не всем дано признаться себе в этом. И вот человек сначала не улетает на своем чартере, потом проживает все деньги, что у него есть, потом те, которые занял, потом он понимает, что и уезжать не хочется, да и незачем. Появляется круг друзей, человек находит работу и… остается. Ну сумасшедшие, что с них взять? Есть люди, что не просто любят, они жить не могут без виндсерфинга или без кайтинга. И это такое нормальное сумасшествие. Причем кто-то сходит с ума по парусам и ветру в 40 лет, кто-то в 45, кто-то уже в 18 к этому готов, ну а кто-то, к сожалению, не становится сумасшедшим никогда.

YR: Давайте уточним, вы о кайтерах или виндсерфистах?

М.Я.: Они друг друга стоят. К слову, тут интересная вещь наблюдается. Даже в нашем трио есть три различных мнения по поводу того, что всего прекрасней. Андрей Рожков изменил виндсерфингу с кайтом, и теперь он его страстный поклонник. Дмитрий Брекоткин остался верен виндсерфу и лишь с «деланным» пониманием смотрит на Андрея и с чуть меньшим на меня, потому что я оказался всеяден – мне интересно все! И виндсерф нравится, и кайт решил попробовать. Кстати, несколько не по теме, но интересная штука: здесь прослеживается прямая аналогия с горными лыжами и сноубордом. Как правило, кайтеры – сноубордеры, виндсерфисты – лыжники. Люди «всеядные» в горах, типа меня, всеядны и здесь. Поначалу казалось, что кайт – это сложно. Долго сомневался и решил: попробую, пойму, что не получается, что не мое, и успокоюсь, оставлю кайт в покое.  Попробовал. И что-то получилось!

Читайте также  Небесный покровитель Жюля Верна

YR: В том же виндсерфинге кто-то предпочитает скорость, кто-то акробатику, кто-то фигуры выписывает… У вас склонность к чему?

М.Я.: Вы говорите про очень высокий уровень. Этот выбор пока не для нас. Если, допустим, по отельной системе брать, та же акробатика — это даже не пять звезд, это премиум-класс, это виндгуру. В Муй-Не я таких «крутышек» видел. Там есть довольно дикий берег, где мощный ветер и очень приличная волна. На берегу стоишь — уже себя смельчаком чувствуешь. А мастера и заходят, и как-то ухитряются встать  на доски, и гонять, да еще и крутить финты!

YR: Завидно?

М.Я.: Восхищение захлестывает. Это очень красиво. Когда не на плоском экране, где-нибудь на спортивном канале, а вживую видишь, как люди, с которыми ты только что разговаривал, как с равными землянами, превращаются в каких-то супергероев и выписывают такие фантастические кренделя… Хочется улюлюкать! И даже ударить кого-нибудь от зависти! Но чтобы так гонять, надо этим жить.

YR: А как насчет страха?

М.Я.: Боязно – это в порядке вещей, но не страшно. Конечно, можно упасть, даже что-нибудь себе сломать, такое бывает. И все эти истории немного тебя тормозят, но лишь немного. Но когда ты «сквозишь» от берега на наполненном парусе и уже далеко… Так что же, возвращаться только потому, что ты можешь упасть, и вообще… далеко, и можно не «зарезаться» обратно в точку старта? Об этом, естественно, надо думать и думаешь, но уже во вторую очередь. А вообще я стараюсь уходить подальше в море, где ветер и сильнее, и  ровнее, и скорость выше.

YR: Ваш друг по команде и жизни Дмитрий Брекоткин рассказывал, что на Канарах потерял мачту и ладонями выгребал к ближайшим скалам. А у вас в море что-нибудь ломалось?

М.Я.: Бог миловал. Один раз, правда, порвался парус — и далеко было, и ветер приличный, но все закончилось хорошо – вернулся на берег. Отдышался, доску заменил, парус — и снова в море. Одно плохо: иногда так устаешь, что руки не держат и дыхалка подводит. Надо бы, конечно, больше внимания уделять физической форме, да редко удается, гастрольный график очень плотный. Так что падал и буду падать, но я всегда буду вставать.

YR: Упомянутые вами профессионалы из Муй-Не написали на своей FB-страничке, что ваше трио катается очень даже вполне себе.

М.Я.: Польстили. Но приятно.

YR: Под какими парусами еще доводилось ходить?

МЯ: У меня есть дурная черта – я большой любитель до всего доходить сам. Это не всегда хорошо, да и сложнее, но и ощущения другие. Этим, кстати, я отличаюсь от Димы Брекоткина. Он в этом плане более основательный. Если ему надо чему-то научиться, он возьмет инструктора, книжку почитает. Потому, наверное, и катается он гораздо лучше меня. И хотя я понимаю, что не прав, ведь можно с первого шага делать что-то не так и потом придется переучиваться, я все равно остаюсь в рядах изобретателей велосипедов. Это я к тому говорю, что приходилось ходить и на яхтах, и на катамаранах. На Кубе гонялись, и это было классно! На яхте ты совсем близко к воде, только руку протянуть, скорость очень чувствуется. Но яхты — это такая штука, такое дело, которым с наскока не овладеть. Учиться надо, а когда? И все же этим летом мы собираемся самостоятельно взять яхту в чартер, пока, разумеется, со шкипером. Надеюсь, нам понравится. Да просто уверен в этом! Пока еще не знаю точно, куда пойдем, но, скорее всего, это будет Корсика и Сардиния.

YR: Своим экипажем?

М.Я.: Обязательно. У нас семьи такие, что с ними и в море, и в бой. Вот, скажем, супруга Дмитрия — Катя Брекоткина. Поехали мы в очередной раз в Дахаб. Друзья с женами. Виндсерфинг Катю как-то не прельстил, она решила попробовать яхточку. И настолько ее это увлекло, что она раньше всех выходила в море, когда еще ветер несильный, чуть ли не в семь утра. Мы приходили к одиннадцати, когда раздувало, а она как раз возвращалась, и с такими глазами, что не описать. И Андрей Рожков жену Эльвиру к кайту приобщил. Она девушка тоже очень увлекающаяся. Уже катается. Но в том же Дахабе неудачно упала и сломала ногу. Причем очень плохо и сложно. Прямо там, в Дахабе, пытались ей ногу чинить, штыри, шурупы вставляли, да не починили. В Екатеринбурге пришлось переделывать. И что вы думаете? Еще полгода не прошло, а мы уже собираемся в Дахаб. Эльвира с нами!

Читайте также  Роберт Мэнри: оправданный риск

YR: Допустим, у вас есть яхта и вы капитан, а впереди – Атлантика или что покруче. Кого возьмете в команду?

М.Я.: Я бы дочку взял. Редко вижу. На доске, кстати, она уже первые шаги делает. А из «пельменей»… Брекоткина, Рожкова. Да любого бы взял из нашего команды, даже Юльку Михалкову, хотя она у нас не особо спортивная. У нас все любят море, мы трое разве что чуть более азартны. Вот вы говорите «допустим», а на самом деле есть у меня такая дума – купить когда-нибудь яхту. Не очень большую. Но серьезную. И отправиться в плавание, скажем, из Барселоны по Средиземному морю. От города к городу, от марины к марине. Дальше через Суэцкий канал дойти до Хургады, в места знакомые. А потом…  а потом через пиратов сомалийских в Эмираты, потом в Индию… А дальше…Эх, и вокруг шарика можно.

YR: Но яхты у вас пока нет. А если кто-то позовет в компанию, и – через океан?

М.Я.: Я с удовольствием! Позовите только. И не я один!

…В холле становится густо от «пельменей». Через несколько минут выезд. Репетиция ждать не будет.

К столику подходит Дмитрий Бректокин. Он серьезен, как не на сцене.

— О, ты вовремя, — говорит Максим. – Ты через Атлантику хочешь?

— Вот испытаем, что это такое в Средиземном, там и поглядим.

Миг – и нет его, Брекоткина. Место друга занимает Андрей Рожков.

— Вот и ты, — говорит Максим. – Ты через Атлантику хочешь?

— Это вопрос?

«Ну не претензия же», — думаю я, вспоминая знаменитую «пельменную» репризу.

— Или деловое предложение? – уточняет Рожков.

— Вопрос, — говорю я.

— Согласен!

Они уходят. Я остаюсь. Выключаю диктофон. Скучен и пуст без «пельменей» холл гостиницы «Космос». Нечего мне тут делать.

Трое на досках, не считая команды

Максим Ярица

Родился 10 июня 1973 года. Два раза пытался закончить Уральский политехнический институт на электрофаке – ушел с IV курса, затем в ИПК по специальности «Информационные компьютерные системы в экономике». В команде «Уральские пельмени» с 1994 года.

Тайная сторона. В команду попал по пути из Казахстана в МГУ, выйдя из поезда на перрон за пельмешками. Денег нет, но живет широко! Часто бывают срывы. Во время очередного выгодно поменял шестикомнатную квартиру на подвал. Положительные стороны: смел, искренен, на такого можно всегда положиться. Отрицательные: труслив, скрытен, может предать за деньги. Воот.

Андрей Рожков

Родился 28 марта 1971 года. После окончания школы поступил в Уральский политехнический институт с целью получить профессию технолога-сварщика, но так и не получил диплом – даже с третьей попытки. Один из основателей команды «Уральские пельмени».

Тайная сторона. В детстве Андрюша рос тихим и стеснительным… Сашей. По гороскопу он стул. Скрытен, скуп, когда едет по кольцевой – замкнут. Все еще ждет писем от Пушкина, расстраивается, когда их нет. Однажды в новогоднюю ночь стал мужчиной, но потом передумал и стал храпящей дрянью.

Дмитрий Брекоткин

Родился 28 марта 1970 года. Кандидат в мастера спорта по самбо. Служил в танковых войсках, сержант. Учился в Уральском политехническом институте по специальности механик-машиностроитель. В команду «Уральские пельмени» пришел по приглашению Сергея Ершова и Дмитрия Соколова.

Тайная сторона. Под видом ребенка проник в семью. Рос мальчиком, может, и не одаренным, но мальчиком… Мальчиком и вырос. Трезвенник. При звуках «Пить будешь?» теряет время, память, деньги и значок «Союз-Аполлон». Очень привязан к дому, но иногда перегрызает вожжи и убегает.

Опубликовано в Yacht Russia № 55 (8 — 2013)

Яндекс.Метрика Top.Mail.Ru