Сэр Томас Липтон: пять перчаток

Почему он ввязался в это дело? Зачем своим участием в гонках реанимировал Кубок «Америки», который доживал последние дни? Почему считал нужным тратить и тратить, и счет уже шел на миллионы, хотя было ясно, что американцы пустятся на любые уловки, чтобы не отдать англичанам вожделенный Кубок?




















Текст Сергея Борисова

Почему он ввязался в это дело? Зачем своим участием в гонках реанимировал Кубок «Америки», который доживал последние дни? Почему считал нужным тратить и тратить, и счет уже шел на миллионы, хотя было ясно, что американцы пустятся на любые уловки, чтобы не отдать англичанам вожделенный Кубок? Ну, недаром же в зале трофеев Нью-Йоркского яхт-клуба он был прикручен к постаменту массивным болтом, и говорили, что тот, кто проиграет Кубок, оставит на постаменте свою голову. Почему? Зачем?

Эти вопросы беспокоили поклонников парусного спорта на протяжении более 30 лет. И нельзя сказать, что ответов не было. Напротив, их было слишком много. Причем каждый звучал убедительно. И это было плохо, поскольку говорило о том, что в каждом из ответов кроется изъян.

Действительно, объяснить все заботами о рекламе, это слишком просто. Ну, мало ли менее затратных способов и приемов? Также опрометчиво было бы заявлять, что сэр Томас Липтон руководствовался исключительно стремлением хотя бы так, с «черного хода», попасть в элитарный Royal Yacht Squadron. Тем более странно звучали утверждения, что «чайный король» пытался вернуть Кубок на родину из патриотических соображений. Впрочем, на признательность королевского двора можно было рассчитывать…

Скорее всего, в разные годы и десятилетия побудительные причины были разными. И чтобы разобраться в этом хитросплетении, не обойтись без знания истории Кубка «Америки» — с одной стороны, и знания биографии сэра Томаса Липтона – с другой.

Американские защитники  

Блистательная победа шхуны «Америка» в 1851 году оказалась чрезвычайно болезненной для британцев, которые прежде с высокомерным недоумением смотрели на иностранцев, осмеливавшихся объявлять себя яхтсменами.

Однако кубок (серебряный сосуд высотой 68 см, с изящной горловиной и затейливой ручкой) был выпущен из рук и отправился за океан, став собственностью семи членов синдиката, построившего и владевшего «Америкой».

В 1857 году Кубок (теперь принято называть его только так – с прописной буквы) был передан Нью-Йоркскому яхт-клубу с тем, чтобы он стал призом в соревнованиях, буде найдется тот, кто пожелает отобрать его. В дарственной, сопровождавшей Кубок, подчеркивалось, что вызов имеет право бросить любой яхт-клуб, а клуб-защитник, согласовав условия гонки, обязан этот вызов принять.

Только в 1868 году вызов был брошен. Разумеется, это сделали англичане, «щеки которых, — как писали британские газеты, — по-прежнему горели от давно полученных пощечин». Джеймс Эшбери, командор яхт-клуба в Гарвиче, выставил против «американцев» шхуну «Камбрия». В гонках, считая английскую, приняли участие 18 яхт. В результате «Камбрия» оказалась лишь десятой.

Год спустя Эшбери выставил нового претендента – яхту «Ливония», общая парусность которой составляла 1685 м. кв., что было почти в четыре раза больше, чем у шхуны «Америка». По результатам семи гонок победа была присуждена американцам, хотя решение это было спорным, уж больно явно американские судьи подыгрывали своим.

Вернувшись на родину, Эшбери обвинил защитников кубка в «нечестной и неспортивной борьбе», а те в свою очередь попеняли ему за «предвзятость и неискренность».

Следующие розыгрыши Кубка американцы проводили с канадцами, которые достойными соперниками себя не показали. Что касается британцев, то они молчали до 1885 года, когда на акватории Нью-Йорка сошлись в очном поединке «Галатея» английского лейтенанта Уильяма Гленна и американский швертбот «Мэйфлауэр». Американцы снова взяли верх. На следующий год они одолели претендента от Шотландии – яхту «Тисл».

Приход к руководству Нью-Йоркского яхт-клуба промышленника и финансиста Джона Пирпонта Моргана ознаменовался тем, что правила проведения гонок на Кубок «Америки» были изменены таким образом, что претенденты заведомо оказывались в проигрышной ситуации. Естественной реакцией на это стал молчаливый отказ европейцев участвовать в этом сомнительном мероприятии. Только в 1892 году в схватку вступил известный своей неуступчивостью в любом споре английский лорд Данревен. В гонке, состоявшейся в 1893 году, приняла участие его яхта «Валькирия II» и американская «Виджилент». И если бы на «Валькирии» в шквал не сорвало спинакер, исход состязания мог бы быть другим. А так американцы вновь оказались «на коне».

В 1895 году против «Дефендера» американцев вышла «Валькирия III». И проиграла первую гонку. Однако Данревен заявил протест, указав на то, что американцы перед гонкой уложили в трюм дополнительный балласт, а когда их в этом уличили, ночью выгрузили его на берег. Протест, однако, был отклонен. А вот когда в следующей гонке «Валькирия» царапнула гиком ванту «Дефендера», ее дисквалифицировали, отобрав победу. Лорд Данревен тут же написал письмо в организационный комитет, высказав свое несогласие с таким вердиктом и указав на помехи со стороны пароходов, которые на дистанции постоянно закрывали ему ветер. Письмо его осталось без ответа.

Уже из Англии оскорбленный лорд послал в Америку отказ от почетного членства в Нью-Йоркском яхт-клубе. Но и тут американцы не растерялись: письмо было еще в пути, а на экстренном собрании клуба члена палаты лордов Англии лишили звания почетного члена, поскольку «за любезность и доверие он отплатил недоверием и необоснованными обвинениями».

Чаша терпения англичан была переполнена.

Бесцеремонность и ловкачество американцев не позволяли рассматривать их ни как спортсменов, ни как джентльменов.

Командоры английских яхт-клубов приняли негласное решение отныне и навсегда игнорировать гонки на Кубок «Америки».

Это стало известно за океаном, и американцы… растерялись. На этот раз это были не жалобы и не угрозы, это был настоящий бойкот. Даже блокада, поскольку мнение англичан высоко котировалось не только в Европе, но и в Канаде.

Читайте также  TATTOO: чисто морская история

Похоже, на Кубке «Америки» можно было ставить большой и жирный крест. И что с того, что Кубок навсегда останется в стенах Нью-Йоркского яхт-клуба? Отныне он будет служить немым укором тем, кто в пылу его защиты забыл о том, что такое порядочность и благородство.

Спохватившись, правление клуба предприняло экстренные меры. В Англию был направлен специальный представитель, перед которым были поставлены две задачи: первая – убедить англичан, что ничего подобного происшедшему с лордом Данревеном и ранее с Джеймсом Эшбери более не случится; вторая – во что бы то ни стало найти нового претендента, уговорить, умолить, соблазнить его тем, что американцы готовы взять на себя большую часть расходов по строительству яхты и содержанию команды.

Это было одновременно роскошное предложение и жест отчаяния. Скептики оказались правы: с посланником «клуба миллионеров», как называли Нью-Йоркский яхт-клуб, мило беседовали, но и только, своего мнения англичане об американцах не изменили, нового претендента выставлять не собирались.

И вдруг появился спаситель. Это был человек, имеющий более чем отдаленное представление о парусном спорте. И тем не менее этот самоуверенный и самовлюбленный тип заявил, что завоюет «старую кружку» — так снисходительно он отзывался о Кубке.

Этого человека звали сэр Томас Липтон, он был главой треста «Липтонс Лимитед», и его чай с удовольствием пили по обе стороны Атлантики.

Человек с бизнес-планом

Томас Липтон сам разыскал посланца Нью-Йоркского яхт-клуба и без обиняков заявил, что другого претендента американцам не найти. Правда, яхты у него нет, но это дело поправимое – будет. Также он не является членом какого-либо яхт-клуба, но и это вопрос решаемый. Поэтому ему нужно заручиться согласием американцев, что против его кандидатуры не будет никаких возражений, и в этом случае гонки за Кубок «Америки» состоятся. Иначе…

Представитель Нью-Йоркского яхт-клуба прекрасно сознавал щекотливость ситуации, поэтому с извинениями попросил Липтона дать ему день на то, чтобы связаться со штаб-квартирой.

Такое позволение было получено, хотя, будь на месте кандидата в претенденты другой человек, он мог бы счесть такую просьбу оскорбительной. Но не сэр Томас Липтон. Впрочем, он и стал-то рыцарем совсем недавно…

В Нью-Йорк полетела телеграмма, которая застала  руководителей Нью-Йоркского клуба врасплох. С одной стороны, все эти Морганы, Вандербильты, Асторы не могли похвастаться родовитостью, что не мешало им считать себя «новой аристократией». Им лестно было соперничать с представителями настоящей знати вроде лорда Данревена, а не с каким-то выскочкой. С другой стороны, пусть таким путем, но «английская блокада» будет прорвана. К тому же, Липтон, как и они сами, смог сколотить огромную бизнес-империю, поднявшись с самых низов, и отказать ему  было сложно.

Да, все так. Томас Липтон начинал мальчиком на побегушках в лавке своего отца. Подростком отправился в Соединенные Штаты за лучшей долей. Там он где и кем только не работал, завершив «американскую карьеру» клерком в большом магазине. Здесь он постиг тайны коммерции и взял на вооружение девиз американских бизнесменов: «In God we trust, all others pay cash» («Богу мы верим, остальные платите наличными»).

Вернувшись в Англию, он открыл бакалейный магазин, в котором был и директором, и кассиром, и посыльным, и продавцом. Он сам доставлял покупки клиентам, а чтобы продавать товары по минимальным ценам, закупал продукцию напрямую у фермеров, минуя посредников. Вскоре у него появился второй магазин, потом еще один, потом их стало десять, двадцать…

Чтобы привлечь покупателей, Липтон пускался на разные хитрости. Так, он нанял художника-карикатуриста Уилли Локхарт, и тот рисовал забавные картинки, которые вывешивались в витринах магазинов.

Специально к Рождеству 1881 года Липтон заказал в Америке самый большой в мире круг сыра, и покупатели выстроились в очередь, чтобы попробовать хоть кусочек.

Когда кофейные плантации на Цейлоне погибли из-за какой-то болезни, Липтон задешево купил огромные участки земли, чтобы выращивать на них чай. «Прямо с плантации — в чашку», — так звучал слоган, придуманный им.

Широкое распространение получила легенда, что как-то, будучи уже «чайным королем», Томас Липтон сопровождал груз чая, который везли по Красному морю. Получив повреждение в шторм, корабль начал тонуть. Чтобы спасти судно, капитан приказал выбросить мешки с чаем за борт. «Король» схватил его за руку, останавливая, и велел принести кисть и банку с краской. Лишь после того, как на рогоже появился призыв «Пейте чай «Липтон», мешки полетели за борт. Многие из них были вынесены на берег, и отныне даже негры знали, что если и пить чай, то «Липтон»!

Рекламные плакаты «от Липтона» красовались на стенках английских поездов. Разгрузка чая в гаванях превращалась в праздник, во всяком случае туземные оркестры изо всех сил пытались представить, что это именно так.

Томас Липтон озаботился и тем, чтобы разрушить распространенное предубеждение, мол, чаеторговцы для веса подмешивают в чай овечий помет. Лучшие блендеры – специалисты, составляющие чайную смесь, ручались честью, что в чае «Липтон» ничего от овец нет. Следующий шаг был абсолютно логичным: гарантия качества обеспечивалась тем, что «липтоновский» чай стали продавать не вразвес, а в ярких и тщательно запечатанных коробках, с которых покупателю улыбалась индианка в сари, а потом и он сам – Томас Липтон.

Популярность его чая била все рекорды,
среди его поклонниц была сама королева Виктория.

В конце концов императрица сочла, что Томас Липтон не только является щедрым филантропом, но и способствует формированию «английского стиля жизни», а значит, достоин титула сэра. В 1897 году Томас Липтон был посвящен в рыцари. Впрочем, здесь наверняка не обошлось без ходатайства принца Уэльского (будущего короля Эдуарда VII), у которого к всеобщему удивлению сложились дружеские отношения с чаеторговцем.

Читайте также  Yacht Club de Monaco: роскошь напоказ

Тем не менее английская аристократия упорно не желала признавать «новоназначенного» сэра своим. Соответственно, сэра Томаса не желали видеть среди членов Royal Yacht Squadron — знаменитого и рафинированного яхт-клуба на острове Уайт. Этому примеру следовали другие «знаковые» яхт-клубы, где заправляли представители дворянских семей.

Руководители Нью-Йоркского яхт-клуба понимали, что Липтон своим участием в Кубке «Америки» решил кардинально изменить сложившееся положение. Не сомневались они и в том, что также его заботит продвижение продукции треста «Липтонс Лимитед» на рынки США. Не в обычае американских финансистов было открывать двери перед иностранными коммерсантами, но выгод от участия Липтона в гонках было все же больше. И они согласились.

Решение это было уже на следующий день донесено до «чайного короля», и тот не мешкая приступил к осуществлению грандиозного плана.

Понимая, что с английскими яхт-клубами ему не сладить, Липтон договорился о собственном членстве с Королевским яхт-клубом Ольстера – меленьким, бедным, вся гордость которого заключалась в слове «королевский». Во сколько ему это обошлось, история умалчивает. От имени этого клуба он и бросил вызов американцам.

Ристалище

Разразился скандал. Английские яхтсмены демонстрировали свое неприязнь нуворишу, нарушившему бойкот. На яхт-клуб оказывали давление с тем, чтобы Липтон был исключен из его членов, что возвратило бы ситуацию к исходной точке. Но «чайный» король не обращал внимания на шумиху в прессе и разговоры за спиной, он занимался делом.

Впрочем, нельзя сказать, что сэр Томас был совсем глух к общественному мнению. Вот почему свою яхту он назвал «Шэмрок» — «Трилистник», ведь клевер — национальная эмблема Ирландии. Корпус яхты он распорядился покрасить в зеленый – национальный ирландский – цвет. Помимо такого выражения благодарности яхт-клубу Ольстера, Липтон учитывал и тот факт, что большинство первых лиц Нью-Йоркского яхт-клуба были ирландцами по происхождению.

Не забыл он и родную Шотландию: паруса яхты были желтого цвета – национального цвета Шотландии в целом и треста «Липтонс Лимитед» в частности.

Знаком уважения к Англии было огромное количество британских флагов, которые развевались над верфью, где строился «Шэмрок».

Своим ходом, что и предписывалось правилами, «Шэмрок» пересек Атлантику и прибыл в Нью-Йорк. Стоит заметить, что сам сэр Томас в этом переходе не участвовал, предпочтя парусам комфорт и паровую машину своей 1240-тонной яхты «Эрин».

И о правилах. Не покушаясь на них по существу, Липтон заставил правление Нью-Йоркского яхт-клуба взять на себя обязательства, которые в значительной степени уравнивали шансы защитника Кубка и претендента. Среди прочего он настоял, чтобы яхты перед соревнованиями обмеривались независимыми мерителями. При этом на корпуса яхт наносились марки, определяющие точное положение ватерлинии. Также Липтон потребовал, чтобы на акватории не было посторонних судов, и американцы согласились с этим, выведя в море для «зачистки» дистанции 12 таможенных катеров и миноносцев, три паровых яхты и шесть буксиров, на которых находились журналисты.

3 ноября 1899 года был дан старт, но гонку не удалось закончить из-за слабого ветра. Так повторилось четыре раза. Еще четыре дня над морем стоял густой туман, и гонки не проводились. Фактически сражение за Кубок «Америки» началось 16 ноября. Победила американская яхта «Колумбия». На следующий день у «Шэмрока» сломалась стеньга, и яхта не смогла участвовать в гонке. Последняя гонка вновь принесла победу «Колумбии». Тем же вечером сэр Томас закатил банкет, в прощальной речи рассыпался в комплиментах устроителям соревнований, а завершил выступление словами: «Я еще вернусь». Тронутые подобным обхождением американцы тут же признали Липтона «лучшим спортсменом мира».

Через два года «Шэмрок II» вышел на старт и проиграл «Колумбии» со счетом 0:3. И снова банкет, снова прощальная речь и вновь обещание вернуться: «Ведь у трилистника три лепестка».

Яхту «Шэмрок III» строил известный конструктор Уильям Файф. Постройку яхты «Рилайнс», которой предстояло защищать кубок, синдикат из 9 американских миллионеров доверил Натаниэлю Херресхофу. На этот раз Липтону пророчили удачу, но «Рилайнс» одержала легкую победу. Казалось, уж на этот раз сэр Томас должен был опечалиться, но он был весел и бодр. Встреча с президентом США Теодором Рузвельтом еще более подняла ему настроение. Инспекционная поездка по магазинам «Липтонс Лимитед» и отчеты о растущих продажах сделали настроение просто прекрасным. Сэр Томас шутил, острил и был «своим человеком» для всех – от всесильного банкира Моргана до простого рабочего на чаеразвесочной фабрике. И произошло удивительное: тысячи и тысячи американцев стали искренне и горячо желать победы англичанину! «В следующий раз удача обязана мне улыбнуться», — говорил Липтон.

Однако при всем своем богатстве – недаром же гонки на Кубок «Америки» стали называть «битвой тугих кошельков» — Липтон не мог себе позволить выставлять яхту-претендента так же часто, как прежде. Да и чай в Америке продавался хорошо, прежних рекламных усилий более не требовалось…

Новый вызов был послан только в 1913 году, причем Липтон фактически выторговал новое правило: длина яхт уменьшалась с 90 до 75 футов, что почти вдвое уменьшало расходы на их строительство. Так как яхты не были монотипами, их шансы уравнивались гандикапом.

 «Шэмрок IV» конструкции Чарльза Николсона была на полпути к Америке, когда началась война, чуть позже названная Мировой, а еще позже – Первой Мировой. Вплоть до 1920 года яхта Липтона простояла в доке Нью-Йорка. Ее соседкой была американская яхта «Резольют», детище все того же Херресхофа. И никто не мог сказать, какой будет их судьба.

Читайте также  Евгений Канский. Гонщик от Бога

Им повезло – они вышли в море. 5 июля 1920 года «Шэмрок IV» обошел «Резольют», и это была первая гонка Кубка «Америки» за 50 лет, в которой обладатели «старой кружки»  потерпели поражение. Во второй гонке тоже победили англичане. Липтону оставался всего один шаг до Кубка, ведь общий результат складывался из пяти гонок. И «Шэмрок IV» первым был на финише. Однако гандикап назвал другого победителя – американскую яхту. В четвертой гонке «Резольют» снова победил. В решающей гонке «Шэмрок IV» лидировал, но попал в полосу штиля и отстал от яхты-соперницы на 13 минут.

Восемь лет спустя сэр Томас послал новый вызов. При этом стороны договорились, что гонки состоятся на яхтах, построенных в соответствии с новой международной формулой, предусмотренной для класс «J». Это позволяло отказаться от гандикапа и фиксировало длину ватерлинии на 25 метрах.

Пятый и последний «Шэмрок» был спроектирован Николсоном и построен им на собственной верфи Camper&Nicholson. Это была элегантная классическая яхта, предназначенная для океанских походов. Американская «Энтерпрайз» была ее полной противоположностью, не имея ни кубриков, ни спальных мест, с двумя дюжинами лебедок, убранных под палубу, мачта и гик были сделаны из дюралюминия и оказались в полтора раза легче рангоута английской яхты. Управлять этой «боевой машиной» собирался Гарольд Вандербилт, правнук и наследник самого богатого человека в мире. Что все же роднило яхты-антиподы, это бермудское паруса, которые по аэродинамическим показателям были эффективнее четырехугольных гафельных.

В 1930 году «Шэмрок V» проиграла «Энтерпрайз» с «сухим» счетом.

Это был разгром, и на этот раз сэр Томас Липтон отступился, удовлетворившись присвоенным ему американцами еще одним званием — «лучшего в мире проигравшего». А еще заокеанские яхтсмены по-своему вознаградили 80-летнего англичанина за упорство: «пустили шапку по кругу», собрали 16 тысяч долларов и преподнесли Липтону «утешительный» кубок.

Тогда же случилось то, о чем сэр Томас мечтал больше 30 лет. Он был принят в члены Royal Yacht Squadron – к вящему удовлетворению уже третьей коронованной особы, так благоволившей ему, короля Георга V.

Теперь у Липтона было все – собственная и успешная компания, богатство, уважение, признание, — все, о чем только можно мечтать. А когда не о чем мечтать, зачем жить?

Единственно, о чем сокрушался сэр Томас Липтон в последние дни своей жизни, что он пять раз бросал перчатку вызова, но так и не завоевал Кубок «Америки».

***

Есть правда на земле! На море есть тем более. В 1968 году состоялась третья трансатлантическая гонка яхтсменов-одиночек. Победу в ней с рекордным временем 25 дней, 20 часов и 33 минуты одержал 26-ледний англичанин Джоффри Уильямс. Его яхта называлась «Сэр Томас Липтон». В честь победителя в Нью-Йорке прозвучал гимн Великобритании. Наконец-то.

Томас Джонстоун Липтон родился 10 мая 1850 года в Шотландии, в Глазго, в семье выходцев из Ирландии. Его отец Томас Липтон, в честь которого был назван мальчик, владел бакалейной лавкой, расположенной в подвале дома №11 по Crown Street. Мать, Френсис Липтон, занималась домашним хозяйством и детьми. У четы Липтон их было пятеро, но двое не дожили и до года, а старшие сын и дочь были очень болезненными и умерли еще до того, как Томасу исполнилось 10 лет. Вынужденный помогать отцу в лавке, Томас оставил школу. Днем он разносил продукты заказчикам, а вечерами подрабатывал в местной типографии и закройщиком рубашек на фабрике.
В 14 лет Липтон устроился юнгой на корабль, ходивший между Глазго и Белфастом, а год спустя пробрался «зайцем» на пароход, идущий в Америку. В США Липтон работал на табачных плантациях Вирджинии и рисовых полях Южной Каролины. Потом ему повезло: он устроился сначала уборщиком, а потом дорос до клерка в одном из первых «супермаркетов» Нью-Йорка.
Вернувшись в Глазго в 1869 году, Томас Липтон открыл собственное бакалейное дело с капиталом 180 фунтов. Удивительные оборотистость и изобретательность в привлечении покупателей позволили ему быстро расширить дело. В 1875 году у него уже было 20 магазинов в Шотландии, в 1888 их число возросло до 300, а география охватывала всю Британию. Также у него была сеть магазинов в США и продовольственные склады в Чикаго.
В последнее десятилетие XIX века Томас Липтон начинает заниматься чайным бизнесом. Он покупает плантации на Цейлоне, фрахтует корабли и главное – начинает продавать чай не на вес, а упакованным в красивые коробки. Особенно он заботится о качестве своего чая. Успехи в бизнесе и внушительные пожертвования сиротским домам принесли ему в 1897 году рыцарское звание. В 1898 году Томас Липтон превратил свою компанию в трест «Липтонс Лимитед», став председателем правления. Высокий спрос на акции треста принес ему более 2 млн. фунтов стерлингов.
Томас Липтон увлекался спортом, рассматривая его прежде всего в рекламных целях. Пять раз он пытался завоевать Кубок «Америки» и дважды – 1909 и 1911 годах – проводил в итальянском Турине международные соревнования по футболу, которые номинально считались чемпионатами мира.
Сэр Томас Липтон умер 2 октября 1931 года в Лондоне. Отличавшийся любвеобильностью при жизни – среди его возлюбленных были актрисы и дамы света, сэр Томас, однако, не оставил наследников. Его многомиллионное состояние пошло на благотворительные цели.
Торговая марка «Lipton» благополучно пережила своего создателя.

Опубликовано в Yacht Russia №4 (73), 2015 г.

Яндекс.Метрика Top.Mail.Ru