Бесподобный «Несравненный»

В 1867 году три американца – Джон Майки, Джордж Миллер и Джерри Маллен — пересекли Северную Атлантику на надувном плоту-тримаране. На это им потребовался 51 день, на самом деле они на десятилетия опередили время… 




Текст Сергея Борисова

Королева желала видеть, а слово английской королевы – больше, чем закон. На следующий день после того, как было высказано высочайшее пожелание, плот Nonpareil* был представлен королеве Виктории и ее супругу принцу-консорту Альберту во всей возможной красоте. Величия, впрочем, это ему не добавило. Максимум, что смогли сделать капитан Майки и его экипаж, это украсить свое судно флагами. Правда, и тут не обошлось без сложностей. В отсутствие подходящих по размеру пришлось позаимствовать те, что имелись на больших кораблях, стоявших на рейде Кауса. В итоге на плоту с трудом удалось поднять паруса, по размерам сравнимые с флагами. Выглядело со стороны это довольно карикатурно, а переизбыток людей на плоту лишь добавлял комичности. Но отказать желающим предстать пред королевским взором Джон Майки не мог. С одной стороны, полтора десятка человек на плоту, это показатель надежности плота, его грузоподъемности. Но была и другая сторона, даже более важная: все эти люди заплатили за право находиться на Nonpareil. Капитан рассчитывал, что после «визита к Виктории» от зевак, готовых побывать на борту Nonpareil, не будет отбоя, соответственно пополнится и судовая касса. Признаться, иных источников дохода пока не предвиделось. На то, что ему удастся заинтересовать своим «детищем» английских фабрикантов или даже, страшно сказать, само Британское Адмиралтейство, капитан уже не надеялся.

По большому счету, это с самого начала была авантюра.

Иных определений Джон Майки не слышал, да и не слишком против них возражал, хотя, урожденный ирландец, был завзятым спорщиком. Зато, в случае удачи — если надувные спасательные плоты найдут спрос на Британских островах, — дивиденды будут просто потрясающими. Так отчего же не рискнуть, даже если на кону твоя жизнь?

Теми же соображениями руководствовались Джордж Миллер и Джерри Маллен. То, что плавание может закончиться для них не просто печально, но трагически, капитан не скрывал, однако матросов Nonpareil это не остановило.

Конечно, они не были самоубийцами, и потому готовились к встрече с Атлантикой со всем возможным тщанием. Резиновые цилиндры с заостренными оконечностями (в газетах их называли «индейскими сигарами») суммарным весом около тонны они выклеивали собственноручно. Длина «сигар» составляла 25 футов при диаметре 2.5 фута. Расчетная грузоподъемность должна была составить 7 тонн. Там, где к баллонам канатами крепился помост-палуба, они были обернуты прорезиненной мешковиной. Помост представлял собой раму с размерами 21 фут на 12.5 футов из деревянных 10-дюймовых брусьев. В носу, посередине и на корме брусья соединялись поперечинами. Центральный брус рамы выступал за корму на 5 футов; к нему крепился обитый железными полосами руль. Спереди был сооружен бушприт. 18 футовая фок-мачта и 22-футовая грот-мачта были раскреплены тремя парами вант каждая. Парусов было три: кливер, люгерный парус на фок-мачте и гафельный парус на грот-мачте. Общая площадь парусов составляла 30 кв. метров. Чтобы идти под углом к ветру, плот был оборудован двумя выдвижными килями по обе стороны от фок-мачты. Понимая, что придется ложиться в дрейф, Джон Майки позаботился и о плавучем якоре, который должен был при необходимости удерживать плот носом к ветру и который представлял собой натянутый на кованый обруч холщовый конусообразный мешок. Необходимые инструменты, мех для подкачки «сигар», комплект для ремонта повреждений резиновой оболочки хранились в большом ящике у грот-мачты. В этот же ящик убиралась провизия: сухари, мясные консервы, овощи, сахар, чай, кофе. Крышка ящика служила кроватью для двух человек (третий находился на вахте). Укрыт ящик был прорезиненным навесом, который те же газетчики назвали «цыганской палаткой». По краям «палатки» были сделаны специальные желобки, единственная цель которых была собирать дождевую воду. Будущие мореплаватели полагали, что так им удастся пополнять запас пресной воды, которую они держали в дубовых бочонках, привязанных к фок-мачте и установленных слева и справа на корме; бочонки служили еще и сиденьями для рулевого. Готовить пищу они были намерены на керосинке. Единственным средством освещения на плоту была масляная лампа. И конечно же, никакой печки.

Читайте также  Руслан Мухаметзянов: «Финиш любят только победители»

Все те же острые на язык газетные репортеры, приводя все перечисленные данные в своих заметках и отчетах, особое внимание уделяли названию плота. «Воистину, — писали они. – Как никакое другое судно «Несравненный» полностью оправдывает данное ему имя, но лишь в том смысле, что сравнить его не с чем, да и не стоит, ведь сравнение всегда и во всем будет не в его пользу». Подобные оценки веселили и интриговали читателей, и уже благодаря им отплытие плота превратилось в настоящее, почти цирковое представление. Достаточно сказать, что, не таясь, заключались пари: утонут явно безумные путешественники или не утонут. Но чаще — как быстро они отправятся на корм рыбам: через день, через неделю, поставить на месяц почти никто не отваживался. Также спорили о том, что станет причиной «утопления», причем абсолютно серьезно рассматривались самые неординарные варианты. Так, некоторые утверждали, что морская вода разъест оболочку «сигар» с той же неотвратимостью, как это сделала бы кислота. Другие уверяли, что плот, как иголкой швеи, будет проткнут меч-рыбой. Но все сходились на том, что финал плавания неизбежен и однозначен.

Не таясь, заключались пари: утонут явно безумные путешественники или не утонут. 

Как бы то ни было, в 5 часов пополудни вторника 4 июня 1867 года плот-тримаран Nonpareil покинул Нью-Йорк. Мореплаватели махали руками и фуражками, улыбаясь широко и радостно, но вряд ли кто поверил их беззаботности.

Поначалу казалось, что все будет именно так, как пророчествовали скептики. Две недели встречный ветер и короткие злые волны не давали мореплавателям ни минуты покоя, но главное – стоило плоту чуть удалиться от берега, как его тут же гнало назад. И так семь раз. Впору задуматься: не вернуться ли? И капитан Джон Майки задумался, но когда он уже готов был дать приказ «полный поворот кругом», погода смилостивилась, небо расчистилось, волны разгладились, попутный ветер наполнил паруса, и Nonpareil взял курс восток. При отсутствии хронометра мореплаватели не могли высчитать с точностью, чей берег они увидят на другой стороне океана, но уверенность, что мимо Европы они не промахнутся, у них была.

Как выяснилось, плот великолепно держится на длинной океанской волне, при этом его палуба почти всегда оставалась сухой. После недель выматывающей качки, когда волны то и дело захлестывали Nonpareil, это было сущим благословением. О том, чтобы отказаться от путешествия, теперь не могло быть и речи. Хотя возможность такая была – и не раз. Это удивительно, но мореплавателям постоянно встречались корабли – и окутанные парусами и дымящие трубами. Еще удивительнее, что большинство из этих кораблей спускали паруса и стопорили машины, чтобы выяснить, все ли у путешественников в порядке, не нужна ли какая помощь, может быть, их взять на борт? В ответ Майки, Миллер и Маллен хором заявляли, что такой необходимости нет ни в малейшей степени, но, пожалуй, они не отказались бы от толики продуктов. Разумеется, их снабжали всем необходимым, в том числе китовым жиром. Керосинка вышла из строя в первые же дни плавания, ее заменой стало ведро, а топливом – китовый жир. Конечно, своеобразный запах лишал привычных ароматов чай и кофе, но к чему не притерпишься в открытом океане, к тому же, выбора-то все равно нет.

Вот запись в судовом журнале об одной из таких встреч: «Суббота, 23-е. Последние 24 часа — легкий восточный ветер. В 10 утра встретились с пароходом Goshen из Бремена, шедшим из Сент-Джонса в Лондон. Капитан презентовал нам бутылку ликера на случай, если погода не позволит разогреть еду… Широта по обсервации 39°50', долгота по счислению 57°50', а по корабельному хронометру 57°38'».

Потом на борту Nonpareil появился пассажир – старая, потрепанная курица. «Живой обед», — смеялся кок встречного судна, передавая им взъерошенную птицу. Приняв презент со словами благодарности, мореплаватели, однако, единогласно решили, что курица останется жива-здорова. Ее привязали за ногу к мачте и на протяжении следующей тысячи миль откармливали так, будто именно курятиной экипаж плота хотел отметить свое возвращение на сушу. Но этого, естественно, не произошло. Курица благополучно прибыла на берега Туманного Альбиона, где получила свою частицу славы. Как-то один из посетителей, любопытства ради посетивший Nonpareil, поинтересовался, не продадут ли моряки ему свою знаменитую курицу. «Конечно, сэр, — ответствовал капитан Майки. — За 100 гиней». Посетитель расхохотался: «Будь у меня гарантия, что снесенные этой курицей яйца сделают меня таким же отважным, как вы, капитан, я не пожалел бы и больше».

Читайте также  Ольга Раскина: как оседлать волну

Наряду с курицей, полноправными членами экипажа были признаны чайки, изменившие большому кораблю, который они сопровождали, с маленьким, но гордым плотом.

Конечно, не все было так безмятежно. Были и шторма, во время которых Nonpareil ложился в дрейф, были шквалы, но , по совести, ни разу мореплавателям не грозила смертельная опасность. Да и на самочувствие экипаж не жаловался, только капитану пару дней нездоровилось, но это было следствием чрезмерного чревоугодия. Не надо было злоупотреблять жареным мясом. Был штиль, и капитан очередного встречного судна пригласил экипаж плота отужинать с ним, Моряки согласились, ну, и злоупотребили малость…

В 4 часа пополудни, в четверг 25 июля Nonpareil принял буксирный конец с парового катера. В гавань Саутгемптона было решено входить именно так – на буксире.

На плотом реяло звездно-полосатое знамя, лица моряков были обветрены и мужественны, они то и дело подносили руку к фуражкам, отдавая честь приветствовавшим их судам, в числе которых были роскошные яхты, принадлежащие членам Royal Yacht Squadron.

Английские газеты называли американцев героями, а Illustrated London News окрестило плавание Nonpareil « главной морской сенсацией года». Знаменитый яхтсмен и путешественник Джон МакГрегор на просьбу журналистов высказать свое мнение, сначала вознес хвалу отваге команде плота, а потом заметил: «Риск, которым подвергаются моряки на многих наших больших кораблях, больше напоминающих гнилые гробы, пожалуй, даже больше того, которому подвергались Джон Майки и его товарищи, а в их палатке даже удобнее, чем в тесном вонючем кубрике».

В благодарность за такую высокую оценку, капитан Майки предоставил в распоряжение англичанина маленький надувной плотик, который должен был при необходимости выполнить роль разъездного тузика. В плавании «услуги» плотика не потребовались, но в Саутгемптоне его спустили на воду, чтобы продемонстрировать многогранность возможностей надувных судов: например, ими могут пользоваться спортсмены, искатели приключений…

К сожалению, все попытки Джона Майки превратить Nonpareil из некоего подобия ярмарочного аттракциона в предмет торговли оказались тщетны. Казалось бы, испытание океаном показало пригодность надувного судна к использования в качестве спасательного. Столько дней в плавании – и ни одного серьезного повреждения, из резиновых «сигар» лишь одну пришлось чуть подкачать. И тем не менее, европейские предприниматели проявляли полнейшее равнодушие.

Проявивший большое участие к мореплавателям Джон МакГрегор советовал им отправиться с плотом в Берлин, чтобы принять там участие в промышленной ярмарке и представить его, как «немецкий плот из Америки». В конце концов, у Миллера и Маллена немецкие корни, так что они не слишком погрешат против истины, а у тамошних промышленников это может вызвать интерес. Однако Джон Майки отклонил это предложение, у него уже не было иных желаний, кроме как вернуться в Нью-Йорк. И там посмеяться над всеми, кто не верил в них — не желая, но ожидая их бесславной кончины.

Nonpareil был продан. Дальнейшая судьба плота неизвестна. Вроде бы он использовался в качестве все того же «водного аттракциона», потом «сигары» прохудились и остатки плота были увезены на свалку.

Также неизвестна судьба знаменитой курицы…

Что же касается экипажа Nonpareil, то и о нем мы знаем очень мало. Майки, Миллер и Маллен вернулись в Америку и там расстались.

Три года спустя в газете New York Times появилась заметка о том, что «Джон Майки собирается вновь покорить Атлантику. Его новое надувное судно сейчас находится в Филадельфии. Представляя его публике, капитан надеется собрать необходимую для плавания сумму». Но плавание не состоялось. Очевидно, требуемые деньги собраны не были.

Еще два года спустя журнал The Manufacturer and Builder, среди статей о сеялках, веялках и устройствах для чистки дымоходов, поместил две «морские»: одну — о роскошной яхте Day Dream, вторую – о плоте-тримаране Nonpareil. По мнению автора статьи, ссылающего E.L.Perry, управляющего Combination Rubber Manufacturing Company, «каждое выходящее в море судно должно бы иметь на борту такие надувные плоты, и экипаж капитана Джона Майки это блестяще доказал».

Читайте также  Андрей Арбузов: «Парусный спорт делает из человека джентльмена»

Так и случилось, но через много, много, много лет.

*Nonpareil (фр.) – это слово прежде всего заставляет вспомнить название мелкого типографского шрифта, который часто используется в справочниках и таблицах. Но словари дают и другие переводы: «несравненный», «бесподобный», «совершенный», «уникальный», «исключительный»… К плоту Nonpareil подходит любое из этих определений.

Опубликовано в Yacht Russia №59 (12 — 2013)

Справка
Сплошное надувательство
В Британском музее хранится камень с барельефом, который относят к 880 году до новой эры (рисунок внизу). На нем изображены воины, переправляющиеся через реку на бурдюках, надутых воздухом. И это первое изобразительное свидетельство использования надувных «камер» в качестве средства передвижения по воде.
Вместе с тем известно, что в Древнем Египте строились плоты, которые удерживались на плаву бурдюками из кожи животных. А одна из древнегреческих легенд повествует о том, как Дардан, сын Зевса и плеяды Электры, основатель Трои, приплыл туда на плоту из надутой бычьей шкуры. Такими «плавсредствами» пользовались на Севере и на Юге, в Китае, в Тибете (рисунок вверху)… И все же бурдюк – это всего лишь шкура животного, которая и гниет, и рвется. Чтобы в полной мере воспользоваться такими несомненными достоинствами надувного плота, как портативность, малый вес, простота конструкции, удобство транспортировки, требовался особый материал. Он появился после открытия Америки Колумбом.

Европейцы впервые познакомились с каучуком, выделенным из млечного сока гевеи, в XV веке. Этим соком индейцы пропитывали ткани, из которой после сушки делали одежду. В Европу образцы такой одежды попали в 1759 году, они были присланы из Бразилии в подарок португальскому королю. Последовало несколько попыток наладить производство таких тканей, но удалось это только в 1825 году англичанину Чарльзу Макинтошу. Его знаменитые «водоотталкивающие плащи» пользовались популярностью несмотря на то, что ткань их при небольшом морозе (ниже -4°С) начинала трескаться, в жару же каучук размягчался и стекал с ткани.
В 1839 году американец Чарльз Гудьир изобрел способ превращения каучука в резину методом вулканизации (каучук смешивался с серой и после нагревания при определенной температуре превращался в эластичную резину). Новый материал не терял свои свойства при различных температурах, а если им пропитывалась ткань, то она становилась прочной и водонепроницаемой.
В том же году том же году англичанин Томас Хэнкок спроектировал надувную резиновую лодку для десяти гребцов. В 1843 году появилась одноместная спасательная лодка массой 5 кг. В 1846 году британская фирма «Макинтош» изготовила для арктической экспедиции сэра Джона Франклина надувную лодку массой 38,6 кг, надежность которой должны были обеспечить изолированные отсеки в бортах и брезентовый чехол. В 1850 году была спроектирована и успешно испытана надувная лодка на 40 человек. В 1863 году надувные плоты появились на американском мониторе Passaic, а четыре года спустя плот-тримаран Nonpareil пересек Атлантический океан…
Казалось бы, какие еще нужны доказательства? Но консерваторы, ратовавшие за традиционные шлюпки, оказались сильнее, и действительно массовым использование надувных спасательных плотов на военных и гражданских судах стало лишь в 20-е годы уже XX века.

Яндекс.Метрика Top.Mail.Ru