К 100-летию ВФПС. После шторма

Четвертый материал цикла, посвященного 100-летию создания Российского парусного гоночного союза, чьей прямой наследницей является Всероссийская федерация парусного спорта. Эта часть — о парусном спорте в СССР в 20-е годы XX века







Текст Сергея Борисова

Продолжение. Начало в Yacht Russia №№ 40, 41, 42 (4, 5, 6 — 2012)

  

Первое время

В первых числах мая 1918 года штормовой ветер прибил к берегу Финского залива небольшую яхту. Когда-то она была красавицей, и явно из дорогих. Сейчас же представляла жалкое зрелище. И страшное. Паруса висят клочьями, в бортах пулевые отверстия. На яхте никого не было. Везде пятна крови. И большой кофр, в котором, проложенный бельем, лежал семейный фотоальбом. Мужчина в форме морского офицера, женщина в белом, мальчик в матроске… Выяснять, кому принадлежит яхта, кто изображен на фотографиях, не стали. Утопли беглецы, туда им и дорога. А спаслись, добрались до своих, до белых, а то и до Финляндии, так все равно не до них. Враг у города!

Всего лишь за месяц до этого события, о котором бегло написали петроградские газеты, видный большевик Николай Ильич Подвойский получил партийное задание: создать организацию всеобщего военного обучения молодежи, а говоря коротко и по-революционному – Всевобуч.

Декрет о Всевобуче был принят ВЦИК РСФСР 22 апреля 1918 года. Одной из главных задач Всевобуча была «военизация спорта». В том числе водного. В ведение Всевобуча, согласно декрету, передавались все яхт-клубы, гребные общества, водно-спасательные станции.

Вооруженные отряды отправились по адресам. Со спасательными станциями и гребными обществами проблем не возникло, а вот с некоторыми яхт-клубами вышла заминка. На дверях и воротах красовались охранные грамоты, извещавшие, что данное здание, равно как и прилегающая к нему территория, а также находящиеся у причалов суда являются собственностью иностранного государства. Особенно много «собственности» почему-то оказалось у Швейцарии. Что делать? Срывать замки? Но это чревато международным скандалом. В штаб Всевобуча отправились порученцы с докладом и вопросом: какие будут приказания? Во Всевобуче с ответом медлили до тех пор, пока представители новой власти не побывали в соответствующих иностранных посольствах. Там их заверили, что подобной собственностью посольства не обладают, а откуда взялись охранные грамоты, ведать не ведают. Ясно было, что дипломаты лукавят. Кто-то из высокородных российских яхтсменов попросил слезно, вот ему и не отказали, выдали бумагу с печатью. Но предупредили, что в случае чего отрекутся. Ну и отреклись… В тот же день грамоты с дверей были сорваны, и яхт-клубы стали «бывшими».

На базе бывших яхт-клубов Петрограда были созданы четыре морских отряда Всевобуча, в которых молодежь призывного возраста постигала азы морского дела.

Занятия велись преимущественно на берегу, потому что яхт было мало, даже парусные шлюпки и ботики были наперечет. Многие суда, приписанные к яхт-клубам, бесследно исчезли. Многие пребывали в непригодном для плавания состоянии, а многие все еще находились в частной собственности. Вопрос был настолько острым, что в начале 1919 года Комиссариатом по военным делам Петроградской губернии были издан приказ № 315, согласно которому все парусные суда подлежали обязательной регистрации, а те, которые не используются их владельцами, еще и национализации. Этот приказ – первый документ советской власти, относящийся непосредственно к парусному спорту.

Национализацией, фактически – реквизицией яхт занималась специальная комиссия. Имея соответствующие мандаты, члены комиссии не только экспроприировали яхты, но и проводили обыски в домах их владельцев, изымая паруса, такелаж, рангоут.

Теперь всевобучцам было на чем отойти от берега. Начались практические занятия, вели которые военные моряки и яхтсмены, принявшие новую власть, были и такие.

В начале лета армии генерала Юденича вновь подступили к городу, и ставшие уже привычными плавания между Петергофом, Стрельной и Петроградом были запрещены. Яхты могли ходить только днем и только по невским фарватерам. Здесь же, на Средней Невке, 10 августа 1919 года состоялся первый водный праздник советских спортсменов. Первоначально планировалось показать, насколько хорошо всевобучцы овладели искусством ходить под парусами. Однако известный яхтсмен Николай Юльевич Людевиг предложил не ограничиваться неспешным «дефиле», а провести настоящие парусные гонки по Елагинскому фарватеру. Чтобы «примирить» 15 яхт, собранных с миру по нитке, был применен гандикап. Победила в гонке яхта «Эрика» с рулевым Юрием Пантелеевым. Победила легко, что и понятно: несмотря на молодость, Пантелеев был опытным яхтсменом. Еще в 1912 году 11-летним пареньком он ходил с отцом на швертботе в Швецию, чтобы увидеть олимпийские состязания, а в 17 лет возглавил один из отрядов Всевобуча.

Праздник удался на славу. Впору было приступать к подготовке следующего, но уже через два дня 1-й морской отряд Всевобуча, созданный на базе бывшего Петровского яхт-клуба, получил приказ заступить на сторожевую службу по линии Лахта – голова дамбы Морского канала. Малые глубины исключали возможность использования здесь настоящих кораблей, вот их и заменили яхты, вставшие на якорях длинной цепочкой. Когда же залив замерз, дозорную службу продолжали вести на буерах.

К 1920 году количество морских отрядов увеличилось до девяти. Могло бы быть и больше, но мешал кадровый голод. Катастрофически не хватало инструкторов, квалифицированных яхтсменов. Строго говоря,
их вообще не было.

До революции главное было – приобрести яхту, а дальше владелец был волен либо нанимать в команду профессиональных моряков, либо становиться капитаном самому, обучаясь на курсах, организованных при многих яхт-клубах. Уровень подготовки на этих курсах колебался в пределах от «приличный» до «отвратительный». В планах Российского парусного гоночного союза было введение обязательного экзамена на право управления яхтой, однако сначала помешала война, а потом большевики и вовсе упразднили РПГС, как «вредный и буржуазный». И вот же парадокс: то, что не получилось в годы для паруса благополучные и спокойные, удалось сделать в разоренной, лишившейся большей части своего яхтенного флота стране. В Петрограде была создана квалификационная комиссия, первым председателем которой стал Н.Ю. Людевиг. Отныне лишь она имела право присваивать звание «инструктор парусного спорта». Но прежде соискатель должен был доказать, что знаком с теорией вождения яхт, имеет практический опыт плавания под парусами, знает правила ухода за судами, владеет навыками их ремонта, а также на ты с местной лоцией. Мало-помалу ситуация с кадрами начала выправляться.

Читайте также  Джон МакГрегор: одинокий джентльмен

Первомай 1920 года в Петрограде было решено отметить двухдневным водноспортивным праздником на Неве. Отряды Всевобуча смогли выставить без малого 100 парусных судов – от неказистых ботиков до изящных яхт. То, что происходило на реке у Петропавловской крепости, должно быть, очень напоминало «экзерции», некогда проводившиеся Петром I. Яхты медленно кружили по реке, будто модницы, показывая себя со всех сторон. Даже гонка, проведенная на второй день, была неспешной и какой-то элегантно небрежной. Но именно такой и была задача! Требовалось показать, что парусный спорт в городе революции жив, что бы на сей счет ни говорили клеветники и злопыхатели.

Совсем иным был второй водноспортивный праздник Всевобуча, проведенный 25 июля 1920 года. Конечно, и тут не обошлось без парада-представления, но в этот раз центральным событием были гонки у Елагина острова. Так как яхт, пригодных к участию в соревнованиях, было мало, меньше двух десятков, то один из организаторов праздника, все тот же Н.Ю. Людевиг, предложил воспользоваться его опытом. Еще в 1903 году он, начинающий яхтсмен, выдвинул идею проведения гонок с пересадкой рулевых. Во-первых, это уравнивало шансы спортсменов, а во-вторых, позволяло привлечь к соревнованиям большое количество яхтсменов при ограниченном количестве яхт. Тогда идею Людевига не поддержали, владельцы яхт не хотели доверять свои суда не знамо кому, зато сейчас, когда яхты принадлежали не частным лицам, а яхт-клубам, предложение Николая Юльевича оказалось как нельзя кстати.

Вот это была гонка! И не было сомнений, что это только начало. Все только и говорили, что о гонках нового, 1921 года. Однако жизнь внесла свои коррективы. В конце февраля город потрясли забастовки, а 1 марта началось восстание моряков Кронштадта. Отряды Всевобуча тут же были поставлены под ружье. Дело им было поручено знакомое – вести дозорную службу на буерах. Непосредственно в штурме мятежных фортов приняли участие два морских отряда Всевобуча, один из которых возглавлял Ю.А. Пантелеев. Буеристы занимались доставкой донесений, боеприпасов, продовольствия. За участие в боях десять яхтсменов были награждены боевым орденом Красного Знамени.

События марта 1921 года перечеркнули многие планы петроградских яхтсменов. Восстание было давно подавлено, а выход из Невы для них по-прежнему оставался закрыт. Парусная жизнь в городе немного притихла. А потом начался большой «передел»…

В 1923 году был создан Всесоюзный совет физической культуры. Вскоре все водные базы и клубы (одновременно с расформированием морских отрядов Всевобуча) были переданы в ведение местных профсоюзных и комсомольских организаций. Таким образом, хотя бы на словах, со всемерной «военизацией спорта» в стране было покончено.

Петроградские, а впрочем, уже ленинградские яхтсмены ответили на эти перемены проведением первенства страны по парусному спорту. К сожалению, подготовлено первенство было из рук вон плохо: не удалось собрать яхты одного класса, по разным причинам не смогли приехать спортсмены из других городов. По-хорошему, соревнования надо было бы отменить, и все же их провели – на ялах-шестерках и с участием ленинградских яхтсменов и военных моряков. Первым чемпионом страны стал рулевой шлюпки спортклуба «Спартак» бывший гардемарин Б.Б. Лобач-Жученко (в будущем известнейший яхтсмен и спортивный судья).

Во Всесоюзном совете физкультуры были немало задеты «самоуправством» ленинградцев. Негласно было решено это первенство первенством… не считать, поскольку ленинградцы соревновались сами с собой. Конечно, город на Неве был и остается признанным центром парусного спорта, к тому же, он город Ленина и революции, а все же страна-то поболе будет…

Далеко от центра

В резонах руководителей Всесоюзного совета физкультуры было много справедливого. Хотя несправедливого тоже было много. С одной стороны, Петроград не захватывали белогвардейцы, как города юга России, он не переходил из рук в руки, как Киев, не горел ярким пламенем, как горело Поволжье, так кому же, как не Ленинграду, возглавить дело возрождения парусного спорта. Но с другой стороны, даже там, где ничего не должно было уцелеть, парусный спорт, словно птица Феникс, восставал из пепла. Так, например, было в Одессе.

Еще в 1919 году Черноморский яхт-клуб в Одессе был переименован в «Пролетарский». Вот только яхт у «Пролетарского» почти не было, шлюпки только. В 1921 году яхт-клуб был реорганизован, став Всеукраинской водной станцией. Здесь проводилась допризывная военно-морская подготовка молодежи, то есть задачи у станции были те же, что у петроградских морских отрядов Всевобуча. К тому времени по окрестным бухтам собрали яхты разного калибра и сомнительной готовности к выходу в море. Но что сломано, можно отремонтировать, что обветшало – подновить. Этим одесситы и занялись. И вдруг – приказ: все на борьбу с контрабандистами!

Читайте также  К 100-летию ВФПС. Близкое будущее

Несколько яхт были превращены в дозорные корабли, командам раздали винтовки, на больших яхтах были и пулеметы. Вот так, чередуя боевые выходы с клубными гонками, и жили яхтсмены «Пролетарского». Жили и гордились своими судами, порой называя их старыми именами, ведь «Меймон» стал «Коммунаром», «Ванити» – «Комсомолией», а знаменитая «Маяна», до революции принадлежавшая семейству Фальцфейнов, владевшему консервными заводами и огромным поместьем, получила имя «Лейтенант Шмидт».

Трудно удержаться, чтобы не сказать об этой яхте особо. На ней, построенной англичанами в 1910 году по проекту Альфреда Милна, на «Маяне», ставшей «Лейтенантом Шмидтом», ходил до Николаева, до крымских берегов ученик стройпрофшколы № 1 Сережа Королев. Да-да, тот самый, который через десятилетия станет генеральным конструктором и подарит землянам космос. В годы войны яхту перегнали в Румынию, после войны она была возвращена. А погибла нелепо – разбившись о волнорез у одесского пляжа «Отрада» 11 октября 1987 года.

Оживал парус и в других черноморских городах, в Таганроге на Азовском море. То же было и на Волге: в 1924 году состоялась первая маршрутная гонка на 75 км и первый дальний поход по маршруту Саратов-Самара.

И все же именно в Ленинграде вершились судьбы парусного спорта Страны Советов. Туда и вернемся.

Роль личности

В 1925 году увидела свет книга Н.Ю. Людевига «Парусный спорт». Эта книга стала своеобразным ответом Людевига на запрос яхтсменов Ленинграда. Она указала и цель, и путь, во многом оказавшись провидческой. Николай Юльевич не раз говорил тогда: «Это мы сейчас ремонтируем и восстанавливаем, а скоро начнем строить. Ведь с каждым годом нас, яхтсменов, будет все больше, и всем нам хочется в море».

Действительно, во всех яхт-клубах Ленинграда восстанавливали старые яхты. Вот лишь один пример. В Кронштадтском яхт-клубе вернули к жизни яхту «Ге-Паризьен» и шхуну «Лизбет». Потом рабочие морского завода взялись за ремонт роскошной яхты «Утеха» (в прошлом «Княжна»), которую привели на буксире в более чем плачевном состоянии. Эта яхта стала флагманом Кронштадтского яхт-клуба и оставалась в этом звании долгие десятилетия.

Строить тоже начали. В 1924 году начальником Ленинградского морского техникума, организованного на базе Санкт-Петербургских мореходных классов, стал человек в кругу яхтсменов уважаемый – Дмитрий Афанасьевич Лухманов. Однажды к нему заявилась делегация учащихся техникума с предложением, от которого Лухманову стало как-то не по себе. Еще бы

Эти молодые ребята предлагали спроектировать яхту, построить ее, а потом обойти на ней вокруг света, славя идеи Ленина и первое государство рабочих и крестьян – Советский Союз.

Поначалу начальник техникума отнесся к инициативе курсантов осторожно, поскольку ребята не представляли, с какими трудностями им предстоит столкнуться. Но уж больно заманчивой была идея! И Дмитрий Афанасьевич дал свое согласие. Несколько недель потребовалось ему, чтобы создать проект яхты, взяв за основу норвежские лоцманские боты знаменитого конструктора Колина Арчера. Курсанты тоже времени не теряли. С помощью ленинградской «Красной газеты», рассказавшей читателям о кругосветных планах юных моряков, были собраны необходимые для строительства яхты деньги. Вскоре возле морского техникума, на 22-й линии Васильевского острова, появился стапель и закипела работа. Летом яхту «Красная звезда» спустили на воду. Пробные выходы в Финский залив показали, что яхта получилась мореходной, вместительной, послушной рулю. Оставалось набрать команду, и… вперед, по морям-океанам, во славу Советской Родины! И тут произошло то, чего никто не ожидал: плавание запретили. Облечен запрет был в такую форму: это авантюра – идти с «детьми» в дальнее плавание на такой «скорлупке». Позже Лухманову рассказали об истинной причине запрета. Если что с яхтой случится, кто отвечать будет? Правильно, кто разрешение дал. А ответить придется! Капиталистические борзописцы своего не упустят – расстараются: мол, не умеют большевики корабли строить, даже такие маленькие, и моряки настоящие у них повывелись – подростков в море пускают на верную погибель. Потоптался Лухманов по кабинетам, да только ничего у него не вышло, пришлось смириться. «Красная звезда» стала учебным судном техникума. В 1929 году из-за ошибки рулевого она затонула у Петергофа. Через два года яхту подняли и отремонтировали студенты Ленинградского института инженеров водного транспорта. Десять лет спустя «Красная звезда» погибла от немецкой зажигательной бомбы. А ведь могла стать первой советской яхтой, ушедшей в заграничный поход…

Таким судном в 1927 году стала самая большая ленинградская яхта тех лет – иол «Революция» (бывший «Хильдегард»). Эта яхта стала своего рода разведчиком, потому что по ее следам 15 июня 1927 года в «загранку» отправилась целая эскадра – пять яхт, приписанных к клубу металлистов и клубу ЛГСПС.

Яхт-клуб металлистов был создан в 1926 году, получив в свое распоряжение гавань, здания и суда Невского яхт-клуба, в том числе яхту «Норман», представлявшую Россию на Олимпийских играх в Стокгольме. Работы по восстановлению флота было непочатый край. Начали с яхты «Ушкуйник», которая получила новое имя… ну разумеется, «Металлист».

Читайте также  К 100-летию ВФПС. Петр Первый и... курс на Олимпиаду

Что касается яхт-клуба Ленинградского губернского совета профсоюзов, то решение о его создании на базе бывшего Императорского Речного яхт-клуба было принято еще осенью 1924 года. Однако флаг яхт-клуба был поднят 30 мая 1925 года, этот день и стал его официальным днем рождения. Клуб тоже унаследовал хорошие яхты, в том числе «Рабочий» (бывший «Орион») «Смычка» (бывшая «Мираме»), «Текстильщица» (бывший «Тюлень»).

Идею заграничного «эскадренного» яхтенного похода поддержал Сергей Миронович Киров – первое «лицо» Ленинграда. По его распоряжению были подготовлены необходимые документы, карты, выделены средства.

В море вышли: «Рабочий», «Металлист», «Смычка», «Водник» (бывшая «Ойра») и «Текстильщица». Командором похода был назначен капитан дальнего плавания Николай Яковлевич Васильев, автор книги «Парусный ботик и управление им». Капитаном «Текстильщицы» был Николай Юльевич Людевиг. Всего в походе приняли участие 37 человек, в большинстве своем – рабочие, ударники производства, которые чуть ли не впервые шли под парусом. Продолжавшийся ровно месяц поход завершился успешно. Яхты дошли до Швеции, несколько дней гостили в Хельсинки, где была проведена гонка на финских яхтах. Что примечательно, та яхта, у руля которой был Людевиг, заняла первое место.

Вообще, роль Николая Юльевича Людевига в возрождении парусного спорта в Ленинграде, да во всей стране, трудно переоценить. Мало того что он возглавлял квалификационную комиссию и писал книги, в 1925 году он стал руководителем курсов по подготовке яхтенных рулевых и капитанов. Под началом Людевига в мастерских яхт-клуба ЛГСПС началась разработка чертежей для серийной постройки килевых ботиков и швертботов, предназначенных для обучения яхтенных матросов. Николай Юльевич был горд тем, что их швертботы оказались лучше, чем те, которые начали выпускать в Самаре, а ботики не уступали небольшим килевым яхтам типа «Запорожец», производство которых было налажено в Николаеве.

Весной и летом 1928 года Н.Ю. Людевиг занимался подготовкой к соревнованиям 1-й Всесоюзной спартакиады, парусные соревнования которой Всесоюзный совет физической культуры решил провести в Ленинграде. И это было логично, а где еще?

Осенью 1928 года в Ленинград съехались лучшие гонщики со всей страны.

И хотя большинство яхт и швертботов были еще «царскими», появились и новые, что называется, с иголочки. В соревнованиях приняли участие 66 яхтсменов – 22 экипажа. Яхты гонялись в районе Петергофа (с пересадкой рулевых), а швертботы – в Разливе. Чемпионом страны стал военный моряк А.К. Бальсевич из Кронштадта, а на швертботах не было равных Н.А. Мясникову из Самары, который уже несколько лет был № 1 среди яхтсменов Поволжья. С этой спартакиады и ведется обычно счет первенствам СССР по парусному спорту.

Соревнования были прекрасно организованы, все остались довольны – и спортсмены, и хозяева-ленинградцы, и гости из Всесоюзного совета физической культуры. А больше других был рад Николай Юльевич Людевиг. То, что было задумано еще Российским парусным гоночным союзом, – устроить настоящее первенство страны, и пусть победит сильнейший! – стало реальностью на излете 1920-х годов. Парусный спорт, который в первые революционные годы буквально дышал на ладан, оказался на редкость живуч. Теперь на очереди новые шаги: необходимо принять классификацию яхт – о ней тоже мечтали в РПГС, а еще нужно добиться, чтобы при Всесоюзном совете физической культуры появилась отдел, секция или какой другой руководящий орган, который целенаправленно занимался бы парусным спортом. А потом… потом и об Олимпийских играх можно подумать.

Первая советская классификация яхт была принята уже на следующий год.

В 1930 году при Всесоюзном совете физической культуры была создана Секция водных видов спорта, а в 1936 году – Всесоюзная секция парусного спорта, координирующая деятельность всех яхт-клубов страны.

Олимпийский комитет СССР был организован в 1952 году.

Николай Юльевич Людевиг не был пророком. Он просто любил паруса, а любви без веры не бывает. Он верил в лучшее.

Продолжение в следующем номере

Опубликовано в Yacht Russia №№ 43 (7 — 2012)

  

Досье

Людевиг Николай Юльевич родился 2 мая 1877 года в Либаве в семье врача. Мечтал стать моряком, но помешала болезнь – дальтонизм. Работал страховым агентом, затем начальником статистического отдела в «Русском Ллойде» – общества по классификации и страхованию судов морского торгового флота. В 1903 г. начал заниматься парусным спортом в «Гаванском парусном обществе». Десятки раз побеждал в гонках. С образованием Российского парусного гоночного союза стал членом его технического отдела, ответственным за обмер яхт. Был избран вице-командором Петербургского морского яхт-клуба, и его брейд-вымпелу полагалось «отдавать честь наравне с флагами адмиралов Российского флота и особ императорской фамилии». В годы войны служил матросом-охотником (добровольцем) на крейсере «Пересвет», который взорвался в 1916 году в Суэцком канале. Людевиг чудом избежал гибели. После революции, которую Николай Юльевич горячо поддержал, занимался возрождением парусного спорта в Петрограде. Возглавлял группы конструкторов, создававших первые советские крейсерские яхты. Был одним из создателей буера «русского» типа – с грузовой площадкой. Преподавал. Автор книг «Буер», «Парусной спорт», неизданной монографии «Деревянное судостроение». Умер Николай Юльевич Людевиг от голода, в блокаду, в 1942 году.

Яндекс.Метрика Top.Mail.Ru