К 100-летию ВФПС. Перед штормом

Третий материал цикла, посвященного 100-летию создания Российского парусного гоночного союза, чьей прямой наследницей является Всероссийская федерация парусного спорта. Эта часть — о развитии парусного спорта в России в XIX веке и начале XX века












Текст Сергея Борисова

Продолжение. Начало в Yacht Russia №№40, 41 (4, 5 — 2012)

  

Уроки на будущее

Несколько месяцев после «катастрофы» в Стокгольме Олимпийский комитет России пребывал в оцепенении. И это объяснимо, даже простительно: требовалось для начала смириться с неудачей, пережить ее, а уж потом извлекать уроки. Да и газеты, публика успокоятся, перекинутся на свежие новости, перестанут терзать вопросами и добивать упреками.

Совсем иное настроение царило в Российском парусном гоночном союзе. Там не посыпали голову пеплом, не искали, на кого бы переложить вину, там работали. Но прежде были сделаны выводы и определены задачи на будущее. Главная из них была проста, как боцманская дудка: российские спортсмены на Олимпиаде 1916 года должны выступать во всех классах яхт, сколько ни заявят организаторы Игр, и максимальным числом, сколько будет дозволено – две яхты, так две, если представительство будет увеличено, то и к этому нужно быть готовым. Особо подчеркивалось, что и сами яхтсмены, и сопровождающие их официальные лица должны меньше думать о благородстве и словах, что «главное не победа, а участие». Пусть этим утешаются побежденные! А победители… победителей не судят. Хозяева прошедшей Олимпиады это хорошо усвоили, они и пример.

Действительно, в Стокгольме шведы вели себя не по-джентльменски, а подчас и с откровенным вызовом, нимало не заботясь о том, кто что скажет и тем более кто что подумает.

В состязании борцов они так составляли пары, чтобы их борцам доставались слабые противники. Что же удивляться, что полные сил шведы легко добрались до финала, где встретились с соперниками, измотанными тяжелыми поединками. То же было и в стрельбе: когда внезапно пошел дождь, шведы быстро соорудили навес… над своими стрелками, и только над ними. Не обошли они своим вниманием и парусный спорт. Лучшие места у пирса – себе. Все спорные моменты в гонках – в их пользу. Никакой помощи соперникам! Порвались паруса? Выкручивайтесь сами. Нужна пенька, развалился блок? Сами, сами… Подобное отношение возмущало яхтсменов из других стран, но если те же французы выражали свои чувства гласно, то русские спортсмены терпели, стараясь не обращать внимание на такие мелочи. Хороши «мелочи»! Если бы не они, то и «Галлия II», и «Норман», и «Былина» вполне могли показать лучший результат. Вот к чему приводит ложно понимаемое благородство! Но ладно если бы только спортсмены. Подобную снисходительность, всепрощенчество проявляли их сопровождающие, среди которых было немало чиновников самого высокого ранга. Сами они в соревнованиях не участвовали, но их святым долгом было всемерно опекать соотечественников. А на деле? И зачем, спрашивается, ездили? За новыми чинами и лаврами? Теперь, не получив ни того, ни другого, они в лучшем случае помалкивают, в худшем – всю ответственность перекладывают на плечи яхтсменов, а то и на Божий промысле указывают, который никому не ведом.

Обо всем этом часто и подробно писал ежемесячный журнал «Рулевой», официальный печатный орган РПГС. В деталях обсуждались на страницах журнала и планы по подготовке российской сборной к будущей Олимпиаде.

Стратегия, разработанная Российским парусным гоночным союзом, состояла из десятков пунктов. Главными из них были следующие: всемерная популяризация яхт международных классов; поощрение тех владельцев яхт, которые предоставляют свои суда для гонок; привлечение в парусный спорт молодежи, причем «имущественный ценз» не должен был иметь определяющего значения; наконец, организация наибольшего, сколь возможно, числа гонок, ибо только в них определяются лучшие спортсмены, достойные представлять великую страну на олимпийской акватории.

Руководители союза справедливо полагали, что выполнение всех пунктов стратегии возможно лишь в том случае, если авторитет РПГС год от года будет расти, что напрямую связано с привлечением в его ряды новых яхт-клубов. Необходимо было срочно формализовать порядок вступления в союз, и это было сделано.

Для вступления яхт-клуба в РПГС требовалось предоставить заявление, устав, не противоречащий в своих положениях уставу союза, список членов яхт-клуба и судов, некоторые другие документы. Вступление яхт-клуба в союз должно было быть одобрено Морским министерством.

Был также предусмотрен и порядок исключения яхт-клуба из РПГС. Основными причинами для этого могли послужить неуплата взносов, но главное – неумение или нежелание организовывать гонки, а также отказ от участия в состязаниях, которые проводятся под эгидой Российского парусного гоночного союза.

Требования были справедливыми, логичными, поэтому вскоре к «старожилам» – Императорскому С.-Петербургскому яхт-клубу, Императорскому речному яхт-клубу, Невскому яхт-клубу, С.-Петербургскому парусному клубу, С.-Петербургскому морскому клубу и Стрельнинскому парусному клубу – присоединились Императорский эстляндский яхт-клуб, Териокский и Сестрорецкий яхт-клубы, С.-Петербургский студенческий клуб.

К сожалению, вне РПГС оставались яхт-клубы черноморских и волжских городов. Этому было объяснение – все международные гонки проводились на акваториях Балтийского моря, соответственно лучшие яхты и лучшие спортсмены были из Санкт-Петербурга.

Однако в Российском парусном гоночном союзе были уверены, что рано или поздно такое положение изменится к лучшему, ведь яхты из других городов можно доставлять на Балтику по железной дороге, было бы желание…

Читайте также  Джон Колдуэлл: по зову сердца

Усилиями РПГС в 1913-м и первой половине 1914 года было проведено несколько гонок, причем отмечалась их отличная организация и все возрастающее число участников. Спортсмены из России все чаще стали участвовать и в международных регатах, прежде всего в Финляндии и Германии. В общем, все настраивало на оптимистический лад, и если бы не война…

Новый устав

В августе 1914 года началась бойня, которую потом назовут Первой мировой. Прошло всего несколько дней, и выход в море для частных судов был запрещен. Многие моторные яхты встали под ружье, превратившись в разъездные военные катера. На парусные яхты военные, правда, не посягали.

После первых месяцев войны, отмеченных безудержным ура-патриотизмом, наступило отрезвление и понимание, что эта война не будет ни скорой, ни легкой. И с олимпийскими планами тоже придется распрощаться… до лучших времен. В связи с этим потребовалось внести изменения в устав Российского парусного гоночного союза. Сделано это было на специальном совещании в марте 1915 года. В отличие от прежних весьма вольных встреч в ресторане С.-Петербургского парусного клуба проходило оно без гастрономических излишеств. Все было сухо, строго, по-деловому. Новые времена – новые требования.

Прежде чем собравшиеся приступили к обсуждению поправок, быстро покончили с организационной частью, а именно были проведены выборы председателя и секретаря союза. Особых споров, не говоря уж об отводе кандидатов, не было. Председателем РПГС стал член военно-исторической комиссии при Главном управлении Генштаба, граф, вице-адмирал Александр Федорович Гейден, представлявший Императорский С.-Петербургский яхт-клуб. Секретарем союза был утвержден Владимир Владимирович Арнольд, возглавлявший Стрельнинский яхт-клуб.

Именно В.В. Арнольд и огласил те изменения, которые предлагалось внести в устав Российского парусного гоночного союза.

Без вступления Владимир Владимирович, конечно, не обошелся. Сказано было и о тяготах, которые переживает Отечество, и о трудностях, а кое-где о невозможности проведения спортивных соревнований, и о переносе VI Олимпийских игр на послевоенные годы. После этого были озвучены предложения руководства РПГС.

Обошлось без прений. Все были «за».

Из устава РПГС была «вычеркнута» Олимпиада, но сохранена главная цель союза – «объединение в деле развития парусного спорта всех российских яхт-клубов и парусных обществ, коим присвоены утвержденные правительством яхт-клубский флаг и устав».

Устав предполагал решение следующих задач:

– установление однообразных правил парусных гонок, правил обмера яхт, их классификации и учет времени сообразно «гоночной силе» яхт;

– установление однообразных яхтенных обычаев;

– установление дней и сроков открытия гонок между союзными клубами и обществами;

– рассмотрение и разрешение вопросов, касающихся толкования правил гонок и измерения судов и деления их на классы;

– решение споров и разбор апелляций и протестов по вопросам чисто спортивного характера.

Каждое союзное общество обязано было платить взносы, размер которых зависел от доходов этого общества от членских взносов.

Секретарь РПГС особенно отметил, что первоначально предполагалась «уравниловка», то есть клубы должны были вносить одинаковую сумму. Однако по зрелому размышлению от этой идеи отказались, поскольку это было бы явной несправедливостью. Ведь тогда уравнивались бы в «финансовых обязательствах», например, элитарный Императорский С.-Петербургский яхт-клуб, где никогда не было больше 200 членов, и массовый Петроградский студенческий яхт-клуб. Как ни посмотри, какую сумму ни установи, один из клубов оказывается в проигрыше: большая – не по силам студентам, малая – сущая насмешка для «императорцев».

Собравшиеся дружно посмотрели на Гейдена, ведь вольно или нечаянно, но Арнольд привел в пример его клуб. Однако вице-адмирал оставался невозмутим, а когда его все же попросили высказаться, поддержал секретаря РПГС. Ну, коли так, то и другие не стали возражать.

Следующий вопрос был о «решающих голосах». Постановили: сколько «решающих голосов» будет иметь то или иное союзное общество, определять на Общем собрании союза. При этом число представителей каждого общества в союзе не должно превышать число принадлежащих ему голосов.

В окончательной редакции устав РПГС также указывал: «Каждое союзное общество имеет один основной голос; сверх того, за каждую открытую гонку (в них дозволяется принимать участие судам обществ, не входящим в союз), устроенную им в минувшем сезоне, на которой было назначено не менее пяти первых призов в пяти отдельных разрядах, общество получает по одному дополнительному голосу». В случае совместной гонки дополнительный голос общество получало «лишь в том случае, если назначит на такую гонку не менее пяти первых призов в пяти отдельных разрядах».

Что касается собственно гонок, то их разделили на несколько видов:

– открытые международные гонки, то есть проводящиеся по правилам Международный парусного союза (IYRU);

– открытые союзные гонки для судов клубов – членов РПГС; в открытых союзных или международных гонках могут участвовать только яхты, внесенные в регистр Российского парусного гоночного союза, вносятся же они туда лишь при условии, что все ее владельцы состоят членами союзного общества;

– закрытые внутренние гонки (для одного клуба); вместе с тем союзное общество не может устраивать закрытые гонки в день, когда проходят открытые международные или союзные гонки.

На этом повестка была исчерпана.

Граф Гейден произнес краткую заключительную речь, которую увенчал словами: «Итак, за работу, господа! Будущее парусного спорта России – в наших руках».

Вице-адмирал ошибался.

Все прахом

Октябрь 1917-го перечеркнул все.

Читайте также  Джерри Спис: все меньше, все дальше

Российский парусный гоночный союз был упразднен, что же касается клубов…

Перед революцией в России было порядка 70 яхт-клубов, парусных обществ и кружков. В первую же революционную зиму все они прекратили свою деятельность. Да иначе и быть не могло, ведь большинство яхтсменов (парусным спортом в России занимались около 10 тысяч человек) были людьми состоятельными, а их новая власть не жаловала, как, впрочем, и они ее.

Здания яхт-клубов были большей частью заняты портовыми учреждениями и… просто учреждениями, которые множились и множились. Лишь единицам из них была уготована более счастливая судьба – в них разместились морские отряды Всевобуча и водно-спортивные станции. Первые, однако, заботились лишь о подготовке матросов для военного и торгового флотов, а вторые к спорту, этому «буржуйскому баловству», относились более или менее презрительно, предпочитая обеспечивать «спасение на водах». Но даже если бы кто-нибудь решил вдруг провести парусные гонки, из этого бы ничего не вышло. Из плавсредств остались только шлюпки. Без отеческой заботы владельцев яхты быстро приходили в негодность. Без былой охраны многие из них были сожжены. А многие… угнаны. Причем угонялись яхты обычно их же хозяевами, только бывшими – и в прямом, и в переносном смысле слова. Особенно много таких случаев было в Петрограде. Люди бежали за границу, и под парусом сделать это нередко было проще, чем по суше. Яхты шли в Ревель, в Ригу, в Финляндию, и вернуться им было не суждено – ни яхтсменам, ни их лодкам.

Есть несколько письменных свидетельств, как проходили эти трагические рейсы. Без оглядки на погодные условия, в шторм, в туман. Яхты были перегружены, из рассохшихся бортов хлестала вода, паруса часто шили из простыней. Ничто не могло остановить беглецов! По ним стреляли с береговых батарей и военных кораблей, их таранили, захватывали, но люди все равно выходили в море. Только бы прочь из этого темного, озверевшего Петрограда! В этом городе, в этой обезумевшей стране нет места ни надеждам, ни парусам.

Первые время казалось, что так и будет – ни яхт, ни яхтсменов, ничего. И все же парусный спорт возродился, но для этого потребовались годы и годы.

Продолжение в следующем номере

Опубликовано в Yacht Russia № 42 (6 — 2012)

Справка
Яхт-клубы, которые мы потеряли
Чтобы рассказать о всех яхт-клубах России, уничтоженных революцией, нужны тома и тома. Но нельзя хотя бы кратко не сказать о тех, которые были первыми и сделали так много для развития парусного спорта в России. Они часть истории, а история не терпит пустоты.

ИМПЕРАТОРСКИЙ САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ЯХТ-КЛУБ. В 1846 году Николай I издал указ об учреждении Императорского С.-Петербургского яхт-клуба, созданного по образцу европейских. Великого князя Константина Николаевича государь назначил почетным командором. В правление клуба вошли князь Лобанов-Ростовский, граф Шувалов, контр-адмирал Путятин, граф Апраксин и князь Голицын. Среди почетных членов клуба были известные флотоводцы Ф.Ф. Беллинсгаузен, М.П. Лазарев, Ф.П. Литке. Вступая в клуб, новые члены обязывались приобрести в течение года яхту водоизмещением не менее 10 т. В начале своего существования в клубе насчитывалось пять яхт, а через два года их стало уже 16.
Первые гонки клуб организовал 8 июля 1847 года близ маяка Толбухин. В гонке приняли участие семь яхт. Самая крупная – «Королева Виктория» – была водоизмещением 257 т, а самая легкая – «Ученик» – 51 т. В качестве экипажа в приказном порядке были привлечены офицеры и матросы Балтийского флота. Победа в этой первой гонке досталась 107-тонной яхте «Варяг». Впоследствии гонки стали регулярно проводить не менее двух раз в год.
Яхты Императорского яхт-клуба ходили и в дальние плавания. Лейтенант Артыганьев на 130-тонном тендере «Нереида» в 1846 году первым совершил плавание из Кронштадта вокруг Европы в Севастополь, а на следующий год возвратился обратно.
В 1851–1852 годах шхуна «Рогнеда» князя Лобанова-Ростовского прошла из С.-Петербурга в Пернамбуку (Бразилия) и обратно. В 1853 году Лобанов-Ростовский задумал уже кругосветное плавание, но в Рио-де-Жанейро, куда «Рогнеда» пришла 2 февраля 1854 года, английские военные корабли, получив известие о начале Крымской войны, блокировали яхту. Плавание пришлось прервать, а шхуну продать.
Петербургские яхты часто посещали Стокгольм, другие порты на Балтийском побережье. С ответными визитами в Санкт-Петербург вскоре прибыло много финских, шведских, немецких и английских яхт. Например, в гонке 1852 года приняли участие 11 яхт из Англии.
Свою последнюю гонку Императорский С.-Петербургский яхт-клуб провел в 1859 году, поскольку паровые яхты успешно теснили яхты парусные. Тем не менее яхт-клуб продолжал существовать вплоть до 1917 года, оставаясь учреждением доступным лишь для сливок высшего общества.

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ПАРУСНЫЙ КЛУБ был основан в 1887 г. как парусный кружок, а статус яхт-клуба получил в 1890 году, когда 22 июня был утвержден его устав. Сословных ограничений при вступлении в кружок, а затем в яхт-клуб, не существовало. Все основные вопросы в клубе решало Общее собрание путем голосования.
Тогда же были разработаны правила открытия отделений клуба. Помимо основного отделения на Крестовском острове появились отделения клуба на Петровском острове, в Гавани, в Стрельне, которые со временем превратились в самостоятельные клубы: Петровский, Стрельнинский и С.-Петербургский морской яхт-клуб (бывшее Гаванское парусное общество).
Яхт-клуб устраивал гонки, парусные прогулки. В 1893 году было устроено семь гонок. Ежегодно проходила одна специальная гонка для профессиональных рыболовов Невской губы с целью их поощрения к совершенствованию типов рыболовных судов. В том же 1893 году была впервые устроена дамская гонка и совершены дальние плавания – в Кронштадт и в Сестрорецк. 26 июня и 12 августа 1893 года суда яхт-клуба принимали участие во встрече германской и французской эскадр, сопровождавших императора Германии и президента Французской республики.
В 1908 году флот клуба состоял из 56 судов.
Членом клуба был князь Константин Эсперович Белосельский-Белозерский, генерал-майор свиты его императорского величества, владелец имений и заводов. Это его сын Эспер Константинович стал бронзовым медалистом Олимпийских игр в Стокгольме (умер в эмиграции в 1921 году).
В 1914 году главой клуба стал барон Владимир Готгардович Штемпель. Как и полагается старшему на судне, в 1917-м он последним покинул здание яхт-клуба. Революционные матросы не тронули командора.

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ РЕЧНОЙ ЯХТ-КЛУБ. Весной 1858 года в Санкт-Петербурге возник кружок любителей отдыха на воде под шутливым названием «Моряк на все руки». Вскоре кружок был преобразован в Клуб невских ботиков, став первым внесосоловным объединением любителей гребного и парусного спорта в России. 14 марта 1860 года устав клуба был утвержден и клуб получил официальное название С.-Петербургский речной яхт-клуб. С 1874 года клуб издавал собственный журнал «Яхта», два года спустя при нем были открыты мореходные классы и появилась собственная шлюпочная мастерская.
Флот клуба быстро пополнялся в том числе за счет судов, находящихся в общественной собственности. Морское ведомство в целях поощрения парусного спорта специально приобретало и выставляло в качестве призов на гонках различные суда, которые доставались победителям. А спортсмены в Речном яхт-клубе всегда были хорошие. В 1880-х годах блистал И.А. Макаров, родственник вице-адмирала С.О. Макарова, который в течение трех лет побеждал во всех гонках, в которых принимал участие, завоевав при этом 49 призов.
Лодки у клуба были отличные. Основанная при яхт-клубе верфь Е. Куна положила начало спортивному судостроению в России, что позволило проявить свой талант целой плеяде яхтенных конструкторов, таких как В.В. Шталь, Г.В. Эш, М.И. Эртц, К.Г. Экебом, В.П. Фан-дер-Флит, П.В. Виноградов, В.Н. Пылков. Но самым известным из них был А.Д. Родионов. Шхуна «Забава» его конструкции одержала победу в 66-мильной гонке от Кронштадта до пролива Бьерке-Зунд и обратно и дважды первенствовала в 100-мильных гонках.
За первые 50 лет существования С.-Петербургского речного яхт-клуба в него вступили более 2700 человек. За это же время клуб приобрел 533 яхты и организовал более 500 гонок, в которых стартовали около 3000 яхтсменов. Такая плодотворная деятельность была замечена императором, и в 1910 году клуб стал носить название «Императорский».
Именно по инициативе С.-Петербургского речного яхт-клуба был создан Российский парусный гоночный союз.

ИМПЕРАТОРСКИЙ МОСКОВСКИЙ РЕЧНОЙ ЯХТ-КЛУБ был открыт в 1867 году и располагался в собственном доме на Берсеневской набережной у развилки Москвы-реки и обводного канала. К 1911 году в яхт-клубе состояли 124 активных члена и насчитывалось около 40 гребных и парусных судов. Еще в своем распоряжении яхт-клуб имел «лесную станцию» с театральным фойе на Воробьевых горах, каток, а также хорошо оснащенные мастерские по ремонту и изготовлению судов.
В половодье на Москве-реке яхт-клуб неизменно участвовал в спасательных операциях. Командором яхт-клуба в 1915 году стал владелец «алкогольной» империи Сергей Николаевич Шустов. Сам «коньячный король» был страстным гребцом, чемпионом, выигравшим первый кубок на первенстве России, учрежденном в 1892 году 22 гребными клубами.

ОДЕССКИЙ ЕКАТЕРИНИНСКИЙ ЯХТ-КЛУБ, созданный в 1876 году, считается первым из черноморских. Этот клуб, получивший название от имени императрицы, находился в самом порту, у Платоновского мола. Клуб имел свой причал и купальню для членов клуба. К 1990-м годам в клубе было 15 парусных яхт, два катера и 12 шлюпок. Самая большая яхта клуба водоизмещением 127 т носила гордое название «Мигея».
Яхт-клуб регулярно проводил парусные и гребные гонки, в некоторых из них принимал участие знаменитый летчик Сергей Уточкин на собственной яхте под интригующим названием «Баба Ягурж». Однажды на своем судне Уточкин перевернулся и попал под яхту, за что был на время лишен права участвовать в гонках.

САМАРСКИЙ РЕЧНОЙ ЯХТ-КЛУБ был образован в 1908 году. Прошло совсем немного времени, и клуб стал привилегированной организацией, способствовавшей развитию в регионе не только парусного, но и многих других видов спорта: рыболовного, охотничьего, автомобильного, теннисного, конькобежного, лыжного. Флот клуба состоял в основном из швертботов парусностью от 10 до 45 м2.
В мае 1913 года у клуба появилась новая штаб-квартира – плавучий яхт-клуб длиной 53 м и шириной 19 м. Приспособленная под здание, эта огромная баржа была оборудована всеми необходимыми удобствами. В здании яхт-клуба были спортзал, командорская, библиотека, парусная, матросская, судейская, склад в трюме и т. д. Одними из активных членов Самарского яхт-клуба были владельцы крупнейшего в Поволжье пивоваренного завода – Альфред фон Вокано и его сын Эрик. Именно на их заводах было изобретено легендарное «Жигулевское».

Читайте также  Буермэны. Куприн, Фельтен, Чуковский, Житков

Яндекс.Метрика Top.Mail.Ru