«Моим первым кораблем была льдина…»

Сергей Павлович Алексеевчеловек, занимающий особое место в сегодняшнем петербургском парусе, ухитряющийся сочетать в своей жизни увлечение парусоми активную деловую жизнь, и там и там добиваясь заметных успехов.

Сегодня Сергей Павлович – президент Санкт-Петербургского парусного союза и одновременно вице-президент ВФПС, и одновременно вице-президент «Экспофорум Интернэшнл» (наследника ОАО Ленэкспо, которым он руководил 25 лет), президент всемирной ассоциации выставочной индустрии (UFI), председатель комитета Российского союза промышленников и предпринимателей по выставочной деятельности, президент Российского союза выставок и ярмарок, а также почетный генеральный консул Республики Филиппины в Санкт-Петербурге.

Беседовали Екатерина Амирханова и Артур Гроховский

Yacht Russia: Сергей Павлович, вообще, как получается совмещать активную парусную жизнь и такой комплекс рабочей и общественной нагрузки?

Сергей Алексеев: Да, вообще говоря, непросто. Но вы же знаете поговорку: «Если работа мешает парусу – бросай работу!» Работу люблю, без паруса просто не могу, так что стараюсь совмещать.

YR: А с чего вообще начался ваш путь в парус?

С.А.: Я с детства, как и все питерские мальчишки, интересовался водой и всем, что с ней связано. Жил на первой линии Васильевского острова – Нева была под окнами. Отец был инвалидом войны, ему было не до меня,и я, как и большинство пацанов в то время, пускался во все тяжкие. В Неву ныряли прямо с Тучкова моста! А самой моей первой «яхтой» была льдина. Обычная льдина, которая проплывала мимо этого моста, а было мне тогда лет восемь-девять. Катались мы и падали с этих льдин: пришел как-то домой мокрый, обледенелый, еще и с фингалом –у мамы чуть инфаркт не случился.

YR: Самоубийство форменное!

С.А.: Да это еще что! В те годы, если помните, дровами топили. Дрова стоили дорого, так мы воровали бревна с плотов, которые сплавлялись по Неве. То еще занятие! Веревкой, багром вытаскивали бревна на берег, пилили, продавали – вот такойбизнес.

YR: Сейчас в это даже трудно поверить – такой степенный солидный человек…

С.А.: Мы же василеостровские были, обычные уличные хулиганы. Постоянно враждовали с петроградскими. Держали «оборону» от них все на том же Тучковом мосту. Наши детские шалости порой перерастали и в более серьезные вещи: например, однажды угнали у «петроградского» лодку – просто покататься. Получили по ушам очень сильно. Да, веселое было детство!

YR: Ну а каким же был первый опыт под парусом? «Оптимист»?

С.А.: Да какое там! Мы и не знали, что есть яхт-клубы, что можнов них заниматься. Мать у меня в те годы работала в Зеленогорске, курорте на северном берегу залива. Так вот я построил себе там парусный плот – две доски, мачта из швабры, парус из простыни. На этой «яхте» я собирался дойти до Ленинграда – там всего-то рукой подать, так мне казалось. Хорошо, нашлись люди, остановили.

YR: Это сколько вам тогда было?

С.А.: Одиннадцать.Или вот еще, помню, пошел я по Неве на байдарке, было мне тогда уже двенадцать. Спустился вниз, обогнул нынешний Речной яхт-клуб и пошел вверх уже по Малой Неве. Вернее, попытался идти…

YR: Против течения?

С.А.: Да,против течения. И еще волна от прогулочных пароходиков. Я гребу, а меня обратно в залив относит. Я в рев… Такие были у меня «университеты».

YR: Ваша история напоминает начало парусной «карьеры» нашего Владимира Ильича…

С.А.: Логинова?!

YR: Ну да. Не знали? Его первый морской опыт в детстве начался на бревне, проплывавшем вниз по Ждановке. Вынесло его чуть ли не в залив, по счастью, яхтсмены подобрали, отвезли в Центральный яхт-клуб, обсушили, с директором познакомили. Так они пришел в парус. Получается, у вас обоих путь к президентству Санкт-Петербургского парусного союзаначинался очень похоже. К тому же вы еще оба музыканты…

С.А.: Только он играет рок, а я – джаз.

YR: А вместе играть не пробовали?

С.А.: Пока нет.

YR: Жаль, было бы любопытно.

С.А.: Зато теперь ясно: чтобы стать руководителем нашего СППС, надо начать путь в парус на бревне или на льдине и уметь играть хорошую музыку!

YR: А что было… между?

С.А.: Армия. Но и там мечтал оморе. Брал карту СССР и представлял, как бы это было здорово – пойти из Ленинграда в Таллин, Ригу, на острова. Фантазии такого рода меня не оставляли, и уже после армии, после института я пошел в Центральный яхт-клуб. Там познакомился с его тогдашним директором, сказав ему, что хочу заниматься парусом. Он, в свою очередь, познакомил меня с капитаном Константином Бойковым, вместе с которым я хожу уже… Постойте, вот следующей весной будет ровно сорок лет! Пришел я к нему на «шестерку», на «Сольвейг», сразу же попал на весенний ремонт. И как все, пилил, строгал, шкурил, красил. Пришлось освоить кучу специальностей – от столяра до маляра и слесаря.

Читайте также  Юрий Фирсов. Mini-Transat 6.50. Гонка продолжается

YR: И каким было первое плавание?

С.А.: Мне повезло: летом 1975 года, в мой первый сезон,мы пошли на «Гриф Поморский» в Польшу, в Щецин, была такая регата. И погода, помню, была замечательная, теплая и солнечная. Не знаю, может, были бы шторм и холод, я и оставил бы занятия парусом. Но все удачно совпало: яхта, погода и прекрасная Польша. И заболел я парусом уже всерьез, уже осмысленно. Так и живу с этой болезнью – не пропустил, например, ни одного Кубка Балтики, пока он проводился. Даже несмотря на работу.

YR: А что, была какая-то особая работа?

С.А.: Я в Смольном работал, там на это тогда косо смотрели.

YR: На яхты?

С.А.: На отпуска. Отпуска вообще не поощрялись. Работать надо, а не в отпусках на яхтах кататься!

YR: А как на такого «больного» реагировала жена, семья? Так же строго, как Смольный?

С.А.: Жена… Тут случай особый. Достаточно сказать лишь одно: ребенок у меня родился, когда я гонялся на Кубке Балтики, это было в 1981 году. До сих пор не забуду ту гонку – волна четыре-пять метров, постоянно шли бакштагами, много приходилось отрабатывать рулем. Прилетаем с попутным ветром в Ригу, а мне и говорят: поздравляем, у тебя сын родился! Представляете? Я – в море, а у меня в это время сын родился…

Жена мне этого до сих пор забыть не может: «негодяй», «подлец», «паразит» и другие подобные эпитеты употребляет.

YR: Представляю.

С.А.: Нет, думаю, не представляете. Это только моя жена могла такое вытерпеть – тридцать шесть лет подряд без единого совместного отпуска!

YR: Вообще без единого?!

С.А.: Рассказываю по порядку. Только познакомившись, я сразу пригласил ее в яхт-клуб. Она пришла в красивом летнем платье. Весной, в мае. На весенний ремонт… И села на свежепокрашенную скамейку. Это была первая выразительная эмоция.

Вторая была во время выхода в море. Вышли, встали на якорь у Кронштадта и затеяли купаться. Голыми, а ей предложили посидеть в каюте. Когда мы вылезли из воды, она была уже вся зеленая. И все, с той поры как отрезало. Ни разу она не была у меня на яхте. Но она разумная, она понимает, что мне это надо, да и что со мной поделаешь, с фанатиком?

Правда, когда мы с ней едем за границу – в Грецию, например, или в Хорватию и там берем яхту с капитаном, там она расслабляется и чувствует себя на борту вполне комфортно. А в России – ни за что.

YR: А как сын к яхтам относится?

С.А.: До семнадцати лет Леонид охотно ходил со мной под парусами, потом поступил в университет, стал заниматься дизайном и полностью завязал с яхтингом. У него нет времени – и не то что на яхту, у него его вообще нет, один дизайн. А вот мне на паруса время всегда выкраивать удавалось.

Я ходил на «шестерке», учился на капитана (сначала, конечно, через рулевого второго класса прошел), потом мы с Бойковым получили новую яхту – «Греза» типа Cetus. Но капитаном я не ходил и сейчас не хожу: быть капитаном яхты и работать генеральным директором такой крупной фирмы – это нереально. Поэтому я на «Грезе» в роли помощника, штурмана. Штурманское дело мне нравится, и в том, что и «Греза», а до нее «Сольвейг» много раз были в призерах разных соревнований, есть и моя заслуга, особенно в былые времена, когда GPS не было, а были карты, прокладки…

YR: Неужели не приходится идти на какие-то компромиссы в выборе «работа или парус»?

С.А.: Нет, конечно, и работа, и давление семьи порой берут свое. Как-то не попал из-за работы на очень важную гонку, и это была просто катастрофа, потому что для меня раз не выйти в море – это все равно что прожить без него целый год, потому что, когда приходишь с моря, особенно после тяжелого штормового перехода, ты словно заново рождаешься. Даже объяснить не смогу, насколько непросто работать директором такой сложной структуры, как ЛенЭКСПО. Даже сейчас, в наши дни, а уж что говорить про прежние времена: перестройка, перестрелка, инфляция, дефолт…

Читайте также  Владимир Васильев: «Яхты – это фантастика!»

Да вот хотя бы простой, хоть и невеселый пример: еще когда я только пришел в ЛенЭКСПО (дело было в конце 80-х), вышли мы на «Грезе» в Выборг на пару дней. Возвращаюсь. А мне докладывают (сотовых телефонов тогда еще не было): «Твои сотрудники обворовали финский павильон». И вот мне пришлось на месте своими силами искать воров. Закрыли павильоны, пошли обыскивать кабинеты – нашли похищенное в сейфе у сотрудника отдела протокола. Пришлось настоять на том, чтобы был проведен показной выездной суд – прямо у нас на фирме. Человека осудили, дали срок. Переживал я и переживаю до сих пор ужасно. Зато как отрезало. Больше ни одного случая воровства на выставке не было.

Но вот этот случай – это как раз перенос и яхтенного опыта на работу: умение быстро решать сложные проблемы в замкнутом пространстве и маленьком коллективе. Как раз крейсерские плавания такой навык дают очень хорошо.

Вот и выходит – если бы не отдушина в виде паруса, вряд ли я смог бы на фоне подобных проблем сохранить свою довольно хорошую форму, в том числе и деловую. Поэтому, несмотря на нагрузку на службе, на усталость, каждую свободную минуту я стараюсь проводить на яхте. Отпуска – все, выходные– почти обязательно. И многие из моих коллег – директоров, несмотря на занятость, тоже продолжают ходить под парусом.

YR: А какие-то параллели между парусом и бизнесом есть?

С.А.: Еще бы! Это вообще очень близкие вещи. Руководителю бизнеса надо быть и стратегом, и тактиком. А на борту судна я кто? Я – помощник капитана, штурман, то есть именно тактик. Как выйти на ветер, где вовремя повернуть – это же все мои задачи. Занимаясь парусом, тыучишься смотреть в будущее – на прикладном, можно сказать, уровне. Потом эти практические навыки переносятся на деловую жизнь.

Вообще, мне парусный спорт помог во многих вопросах. Начиная с самых что ни на есть бытовых. Ведь после того как ты своими руками пару раз подготовил «шестерку» к сезону, ремонт квартиры для тебя становится полной ерундой. И то же самое в делах.

А еще парус дарит человеку бесстрашие. Ну, вы же понимаете, что может быть в открытом море, таком как Балтика? Да еще ночью, в гонке. Так что ни бандиты, ни налоговая, ни какие-то деловые заморочки после этого уже просто не страшны. Морской опыт блокирует чувство страха, не дает развиться панике, учит рациональным действиям. Вот пройдя школу Кубка Балтики, прекрасно понимаешь, что эти твои проблемы – это и не проблемы вовсе! Потому что это не стихия, с которой нельзя справиться человечьими силами. Все эти сложности – это наше, людское,это вполне можно одолеть.

YR: Что, и в практике общения с зарубежными деловыми партнерами парус помогает?

С.А.: Еще бы! Многие из них ходят на яхтах, да что там,исполнительный директор Всемирной ассоциации выставочной индустрии (UFI) – сам заядлый яхтсмен. Так что когда ты говоришь своему американскому или европейскому партнеру, что ты тоже яхтсмен – барьеры рушатся тотчас, потому что немедленно находится общий язык. Исчезает некое недоверие.

Более того, мы вместе и на яхтах ходим, и парусные соревнования вместе посещаем. Например, этим летом я пригласил многих своих зарубежных коллег к нам на Extreme 40 – они приехали и натуральным образом обалдели, ведь кому-то из них такого у себя вовек не увидеть.

Или взять прошлогодний семинар в Мальме, на который собрались руководители выставочных фирм «перетереть свои дела» (а таких компаний по всему миру больше семисот) – обсудить тенденции рынка, новые архитектурные решения выставочных комплексов и прочие вопросы. Так вот мы с несколькими коллегами договорились прилететь на несколько дней раньше, взяли напрокат пару яхт и пошли вдоль южной оконечности Швеции, одновременно отдыхая и обсуждая наши совместные проблемы. И что важно, не было никакого «мерянья причиндалами»: вот, мол, у меня комплекс площадью сто тысяч метров, а у тебя всего двадцать, ты мне не ровня. Нет, все это стирается, когда есть общее увлечение.

Думаю, во многом именно это «парусное родство душ» сыграло важную роль в том, что меня избрали председателем Европейского отделения UFI.

Читайте также  Марсель Бардьо: одиночка по призванию

YR: А как деловому человекуи руководителю парусного союза какими видятся вам главные проблемы петербургского и – берем шире – российского паруса?

С.А.: Мы на переходном периоде. Необходимо создание условий для увеличения флота частных яхт, его стабильного развития, это, пожалуй, главная задача. Нет массового детского спорта – вот разве в городе Академия парусного спорта появилась. Еще проблема – отсутствие нормальных клубов в Петербурге. Если не брать в расчет Лахту, что мы имеем? «Речной» – это не клуб, а проходной двор, в «Крестовском» сплошные непонятки, вот «Балтиец»… у них развитие идет хорошо, но там упор на моторные суда, а «Морской» скоро закроется для парусных судов, потому что его отрежет низкий мост Западного диаметра. И – все… Ну и уровень жизни, разумеется. Знаете, сколько в Финляндии стоит кредит на семейную парусную яхту? Два процента годовых! Для нас это – чистая фантастика.И еще проблема – у нас совсем перестали строить яхты. Обидно! Что же касается ситуации в целом, то она только ухудшается: усложнилась регистрация новых судов, масса вопросов по замене старых яхтенных прав…

YR: Что же делать?

С.А.: Пока все мои выступления на Морском совете не принесли результата. Меня послушали и разошлись – ничего не изменилось, ничего не сделано. Ну не могу я в одиночку одолеть Минтранс, правительство в целом! Кретины на больших катерах давят людей – и будут давить, зачем же под эту ситуацию выстраивать законы для парусников? ГИМСовцы в свою практику взяли худшее из того, что только было можно от бывшей ГАИ. Почему, кто и зачем ввел разделение яхт по регистрам в зависимости от того, участвуют ли они в парусных гонках? Какому идиоту пришло это в голову?

Хорошо, я не могу поставить яхту на учет в ГИМС, я иду в Морской регистр, а там мне говорят: «Простите, суда старше 25 лет не регистрируем». А у нас в Петербурге большинство яхт много старше – «Мираме», например, вообще сто лет. Я уверен, что этими вопросами и делами должна уже на российском, общегосударственном уровне активно заниматься федерация.

Вот сейчас разрабатывается совершенно сумасшедший закон о маломерном флоте – разрабатывается людьми, которые вообще о парусе представления не имеют, даже что такое правый и левый галсы не знают. Так вот это как раз дело уже ВФПС– пусть она вмешается, поправит, научит, наладит контакты со властными структурами, в конце концов.

Да ведь и не только во властных структурах дело. Вот на Неве подходишь к частному причалу высадить человека – плати тысячу рублей. Да в Финляндии за эти деньги можно сутки постоять! С комфортом, с водой, с душем, с сауной…

YR: Как вам кажется, возможно ли изменение такого отношения? Например, в виде создания сети общественных яхт-клубов по примеру хотя бы той же Германии?

С.А.: Мы как раз и хотим к этому стремиться. Я же недаром про свое детство рассказывал. Если бы я в третьем классе знал, что существуют яхт-клубы, я бы в парус попал еще мальчишкой, а не взрослым дядькой. Поэтому наша задача – сделать парусный спорт демократичным и доступным. Нам действительно нужен общественный городской яхт-клуб. Хотелось бы сделать его на базе «Речного».

Вообще, я считаю, что в этих вопросах последнее слово должно стать за общественностью. Как это сейчас происходит в Финляндии, как это было в Советском Союзе, например. Но проблема в том, что нет пока качественного управленческого, организационного ресурса. Ни в СППС, ни в Федерации. Да, начинают приходить люди, но мало их пока.

Так что мы сегодня, увы, морской город без морского мышления. А ведь разве мы дурнее Петра Великого? Он-то ведь понимал важность яхт-клубов…

YR: Сергей Павлович, и под занавес беседы давайте еще раз вернемся к музыке… Ходят легенды, что вы в свое время встречались с Макаревичем и «Машиной времени»?

С.А.: Ну почему легенды? «Машинисты» и в самом деле были у нас на борту. Более того, знаменитую строчку: «Гораздо трудней не свихнуться со скуки и выдержать полный штиль» я им подсказал. Не в музыкальномплане – в текстовом. Андрей спросил меня, тяжело ли на яхте в шторм, а я ответил. Потом родилась песня.

Получается, и я приложил к ней руку…

Яндекс.Метрика Top.Mail.Ru