Джон Клаус Восс и его «Тиликум»

На индейской пироге вокруг света… Позвольте, да возможно ли такое? Да, если она идет под парусами, и — да! — если у руля настоящий моряк. Это случилось еще до Первой мировой войны, тем удивительнее эта история.














Текст Сергея Борисова

Мистер Глейзер был хозяином небольшого токийского издательства, выпускающего книги на английском языке.

– Почему бы и вам не написать книгу? – спросил он.

Капитан Джон Клаус Восс строго посмотрел на собеседника, помялся, но вынужден был признаться:

– Я не умею.

– Зато вы великолепный рассказчик. Я был на ваших лекциях и должен со всей ответственностью заверить вас в этом. Слепите скелет, а мясо мы нарастим. Мол, так и так, родился, женился, но главное – приключения. Как искали золото, как плавали на больших кораблях, как отправились через океан на индейской пироге, и про тайфун у берегов Японии, в котором вы непонятно как, но выжили. Ну что, согласны?

Капитан Восс задумался: с одной стороны… но с другой стороны…

– Я готов выплатить аванс, – поспешил добавить Глейзер.

– Согласен, – сказал Восс. – Но с одним условием.

– Принимается любое!

– Те детали, которые я сочту важными, вы не вычеркните и не сгладите. То есть если я напишу, что одно из самых надежных средств против морской болезни – удар по ребрам, вы не превратите это в дружеский тычок.

– Договорились! – горячо заверил Глейзер.

– Тогда по рукам.

В 1913 году книга капитана Джона К. Восса, в которой он рассказывал о своей жизни и своих приключениях, увидела свет. И стала популярной, хотя, к огорчению автора и мистера Глейзера, не настолько, насколько заслуживала. А все война, начавшаяся в Европе, а ставшая мировой. Когда гремят пушки, как-то не до плаваний на малых парусниках, тем более не до рассказов о них. И об их капитанах.

Джон Клаус Восс был настоящим героем, а стал… Он вернулся в Канаду и стал владельцем крохотной транспортной фирмы с парком всего-то в два автобуса. За руль одного из них он сел сам, и никто из пассажиров не знал, что водитель их автобуса – искусный моряк, бесстрашный искатель приключений, да что там, вся жизнь его была приключением!

Как стать капитаном

1 января 1874 года Йоганнес Клаус Фосс, паренек из деревни Моордик, был принят учеником на верфь «Шюдер и Кремер» в Эльмсхорне с одним талером жалованья в месяц, бесплатным коштом и проживанием. Три года он работал от рассвета до заката, лишь в мечтах надеясь покинуть бесконечно унылый Шлезвиг-Гольштейн. Но ему повезло – он был принят юнгой на трехмачтовый парусник «Дора» с близкой перспективой стать корабельным плотником. Правда, до этого ему предстояло стать своим и в кубрике. Это право – быть равным среди равных – ему пришлось отвоевывать кулаками: палубные матросы уважали лишь тех, кто умел постоять за себя. Также в его пользу было то, что он оказался неподвержен – совершенно! – морской болезни.

Обратили внимание на юнца и на шканцах – именно расторопного новичка взял с собой капитан Вульф, когда отправился на берег. В Гуаякиле у капитана жил приятель дон Педро, с которым они устраивали гонки на парусных ботах. Йоганнесу предстояло работать на шкотах. Со своей задачей он справился на «отлично», сделав два открытия: во-первых, есть такая штука – спорт, когда соревнуются ради удовольствия и победы, а не ради денег; а во-вторых, спорт – это занятие для джентльменов, которые в иных обстоятельствах и рук не замарают, хоть их стреляй.

– Интересно, каково это, быть джентльменом? – сам себя спросил Йоганнес.

Этот вопрос занимал его несколько лет, особенно во время военной службы. С людьми его положения и происхождения на немецких кораблях не церемонились. По окончании службы корабельный плотник Фосс был зачислен на новенький барк «Дж. У. Паркер». И сбежал с него Сан-Франциско со всей командой, пораженной «золотой лихорадкой». Однако, потолкавшись среди старателей, Фосс за лучшее вернуться. Следом за ним на «Дж. У. Паркер» привезли несколько забулдыг, которым предстояло стать матросами лучшего в мире парусника.

Одним из новоприбывших оказался некто Макферсон, в прошлом – шкипер, которого ром и бренди лишили капитанского мостика. На «Дж. У. Паркере» лишенный выпивки Макферсон решил взяться за ум и попытаться вернуть себе капитанский патент. В компанию себе он пригласил Фосса.

Три месяца понадобилось корабельному плотнику, чтобы зазубрить учебник навигации, после чего он со всем почтением обратился к капитану барка мистеру Педерсону с просьбой о содействии его мечте стать шкипером.

Тот думал он пять дней, а потом объявил:

– Сдать экзамен на шкипера легче в Англии, чем в Германии, поэтому вам нужно стать подданным ее величества королевы Виктории. И сменить имя!

В 1887 году, во время долгой стоянки в Лондоне, Джон Клаус Восс (теперь его звали так) сдал экзамен, и ему был вручен диплом, которым удостоверялось, что он овладел навигационной наукой и имеет право водить морские суда в любых водах.

Так Йоганнес Клаус… то есть Джон Клаус стал шкипером и джентльменом.

Тысячи миль до золота

Восс отправился в Британскую Колумбию, чтобы вступить в должность второго штурмана на каботажнике «Топ Галант». Несколько лет он бороздил прибрежные воды Канады, пока не стал первым штурманом, а потом и капитаном барка «Пруссия», чье название поначалу вызывало у него ироническую усмешку.

В 1898 году вследствие «неремонтопригодности» барк был поставлен на прикол, а его капитан получил расчет. Кое-какие сбережения у Восса имелись, и он не спешил с поисками работы. Удача подвалила в лице господина Хеффнера.

– Мистер Восс, вы знаете Джима Демпстера?

– На «Топ Галант» мы находили с ним не одну тысячу миль.

– Та вот он умер. И перед смертью написал вам письмо.

Из послания следовало, во-первых, что Восс может всецело доверять Джорджу Хеффнеру, а во-вторых, что означенному господину известно, что на острове Кокос зарыт клад и где именно он зарыт.

По словам Хеффнера, во время очередной революции в Коста-Рике свергнутое правительство погрузило государственную казну на корабль, капитан которого вместо того, чтобы следовать в пункт назначения, отправился на остров Кокос, где и зарыл сокровище. На обратном пути его судно было атаковано кораблями нового правительства Коста-Рики. В скоротечном бою уцелели лишь капитан-изменник и юнга. Капитан до сих пор сидел в тюрьме и молчал, храня тайну 7 миллионов фунтов стерлингов, а юнга сбежал, встретил Хеффнера, который укрыл его от погони, и в благодарность рассказал о кладе и даже поставил красный крест на карте острова.

Джордж Хеффнер развернул перед Воссом карту:
– Вот он, крест, и здесь оно, золото! Предлагаю вам, капитан, треть – 2 333 333 фунта. Вторая треть – мне. Другая – правительству Коста-Рики, которое выдало мне лицензию на поиски. Вам предстоит найти подходящее судно и набрать команду…

– По рукам!

Через пару дней Джон Клаус Восс предложил партнеру 100-тонную шхуну, однако Хеффнер огорошил его известием, что планы изменились – он заключил сделку с командующим британской эскадрой адмиралом Паллистером: тот согласился за все ту же треть повести свои корабли к острову Кокос.

Однако полгода спустя Восс получил письмо от Хеффнера. Тот сообщал, что уже на борту адмиральского флагмана узнал, что отношение к его затее властей Коста-Рики изменилось: в случае если клад будет найден, ему будут полагаться жалкие 10%, все остальное отойдет правительству, которое потом само рассчитается с англичанами. Оскорбленный, он неверно указал место, сокровище найдено не было, эскадра вернулась ни с чем. Поэтому он возвращает к жизни свое прежнее предложение…

Несмотря на было предательство, Восс отбил телеграмму: «Согласен. Ждите»» – и занялся поисками судна. Денег хватило на 10-тонный шлюп, который он назвал «Ксора». С длиной 10,7 и шириной 3,7 метра это суденышко не смогло бы увезти и десятой доли сокровищ, но Восс рассудил, что можно сделать и несколько рейсов!

Под начало к себе Восс взял старину Макферсона и другого своего знакомца – Джека Хоопа. Каждый из троих готов был поклясться на Библии, что никому не проронил ни слова, однако провожать кладоискателей в плавание вышел весь город.

Обогнув мыс Флаттерн, «Ксора» направилась на юг. Через несколько дней засвежело, и тут «Ксора» продемонстрировала, насколько она валкая. Когда качка стала совсем невыносимой, Восс из нескольких шестов и старого брезента соорудил подобие мешка, который был спущен на тросе за борт. Развернуть судно носом к ветру плавучему якорю оказалось не под силу, и тогда в дополнение к нему на корме подняли небольшой парус. И этот лоскуток, словно флюгер, развернул «Ксору».

Читайте также  Стефания Елфутина. Два золота девочки из Ейска

Спустя три недели пути моряки вошли в мексиканский порт Сан-Блас.

Джордж Хеффнер не встретил их по самой уважительной из причин – он умер.

– Ничего, карта Хеффнера у меня здесь! – сказал свои напарникам Восс и постучал пальцем по лбу. – Кстати, ваша доля возрастает, делиться-то не с кем.

Тысячу миль до острова сокровищ они отмахали, что называется, на одном дыхании. Якорь бросили в полумиле от берега. Восс с МакФерсоном отправились на тузике на остров. В бухте, окруженной рифами, у флагштока с выцветшим флагом Коста-Рики их встретил дочерна загоревший человек, представившийся губернатором острова.

– Мы с женой единственные его обитатели. А вы, конечно, прибыли за сокровищами? Что ж, ищите, не вы первые, не вы последние.

Обескураженный Восс спросил, не может ли губернатор провести «Ксору» сквозь рифы. Тот заверил, что подобная услуга для него только в радость. Увы, кончилось тем, что «Ксора» напоролась на камни. Чудом сдернув с них шлюп, мореплаватели подвели «Ксору» к берегу и выбросились на песок, подставив солнцу ее изуродованный борт.

Пришлось за сокровищем топать Макферсону и Хоопу, а Воссу вспомнить ремесло плотника. Ремонт занял неделю, по истечении которой «Ксору» можно было стаскивать на воду и отправляться восвояси. Да-да, крест на карте Хеффнера указывал на место, которое было перекопано уже не один десяток раз – другими кладоискателями.

Джон Восс и его команда взяли курс на Гуаякиль, лежащий в шестистах милях к осту. Куда и прибыли шесть дней спустя, и куда не были допущены из-за свирепствовавшей в городе желтой лихорадки. Им посоветовали идти в Кальяо, и 11 октября, пройдя еще тысячу миль, они отдали там швартовы.

Здесь дороги моряков разошлись. Макферсон и Хооп нанялись на судно, идущее в Чили за селитрой, а Джон Восс, продав «Ксору» (с выгодой, полностью окупив путешествие в семь тысяч миль), вернулся в Канаду, в Викторию.

Вызов принят

В Канаде его ждало предложение стать капитаном парусника, курсировавшем между Америкой и Японией, однако два года спустя Восс вновь оказался на берегу. Причина была проста: эпоха парусных кораблей заканчивалась, им на смену шли пароходы, и шкиперы старой закалки стали никому не нужны. Так думал капитан Восс, но он ошибался.

– Меня зовут Норман Лакстон, – представился молодой человек. – Я репортер местной газеты. А вы капитан Джон Восс?

– Чем обязан?

– Вы слышали о Джошуа Слокаме? Этот смельчак обошел вокруг света в одиночку на шлюпе «Спрей». Наша газета писала о его плавании. А теперь он и книгу выпустил.

– Не слышал. Не читал.

– Вот эта книга. Посмотрите. Уверен, она покажется вам небезынтересной. И поговорим завтра.

Книгу Восс «проглотил» за ночь. Ну, что сказать? Слокам, конечно, отважный мореход, но Фортуна явно благоволила ему. Он, Джон Восс, ни за что не пустится в дальнее плавание один. Быть раздавленным сослепу каким-нибудь тупорылым пароходом – это не для него! Так он и сказал Лакстону утром, мол, он и сам бы совершил нечто подобное, но лишь в компании, не в одиночку.

– Это замечательно! – воскликнул репортер. – Я пойду с вами, но важно, чтобы наше судно было меньше, чем «Спрей», и совсем хорошо, если оно будет каким-нибудь… необычным, что ли.

В том и был секрет: на волне интереса к плаванию Слокама был назначен приз в 5000 долларов за кругосветное плавание на судне меньших размеров. Число членов экипажа при этом не оговаривалось.

– Половина призовых ваши. Плюс половина всех гонораров за статьи, которые я напишу. Плюс половина доходов от будущей книги о нашем рейсе.

Они составили договор, расписав взаимные обязательства. В частности, Джон Восс обязывался приобрести судно, оснастить его и провести вокруг света.

На следующий день капитан отправился в индейскую деревню на берегу Ванкуверской бухты. Там он купил самую большую индейскую пирогу возрастом по меньшей мере в полвека, зато сделанную из единого ствола не поддающегося гниению красного кедра. На прощание бывший владелец пироги сделал покупателю подарок, вручив прокопченную голову своего давно умершего отца, строителя пироги.

– Это вам на счастье.

В Виктории капитан взялся оборудовать пирогу в соответствии со своим замыслом. Он нарастил борта где на 10, а где на 20 сантиметров. Укрепил корпус шпангоутами и кильсоном. Снизу к днищу был прилажен свинцовый киль. Затем пришел черед палубы и рубки со столом, койками и шкафчиками для провизии. Еще одну маленькую рубку Восс установил на корме; к этой рубке были проведены фалы от трех небольших мачт (трех – чтобы при сохранении площади понизить центр парусности).

Свое судно капитан Восс назвал «Тиликум»! По-индейски это означало «друг».

Вперед, на Запад!

Они отчалили 7 июля 1901 года. И тут выяснилось, что Лакстон подвержен морской болезни. При очередном приступе он просто бросил руль. Пришлось Воссу вспомнить, как в годы его юности приводили в себя «травил». Безжалостный удар по ребрам взбодрил репортера настолько, что он снова взялся за румпель.

Не мешкая, Восс достал плавучий якорь, о котором позаботился еще на берегу, соорудив его из толстого железного обруча и конического парусинового мешка. Выпустив якорь за борт, он спустил паруса и, видя, как разворачивается по волне и успокаивается «Тиликум», задумался над тем, что ему делать со своим спутником. Ну не бить же его каждый раз, как океан вздумает показать свой норов!

Было еще одно средство, которое Восс считал не менее жестоким. Под угрозой физического насилия, перед которым поблекнут достижения испанской инквизиции, Лакстон выхлебал две кружки морской воды. Та, естественно, тут же попросилась обратно за борт. Таким образом произошло полное очищение организма, который в дальнейшем, надо полагать, чтобы избежать мучений, уже не капризничал.

По первоначальному замыслу Восс намеревался сделать первую остановку на Маркизских островах. Однако с установившимся ветром им пришлось бы идти круто в бакштаг. Все-таки индейская пирога, пусть и модернизированная, была не самым резвым и остойчивым ходоком. Поэтому решено было идти к острову Пенрин.

До него оставалась неделя, когда ветер сначала стих, а потом задул с утроенной силой. Капитан послал Лакстона на бак, где напарник по первой же команде должен был бросить плавучий якорь.

Дождавшись пологой волны Восс повернул руль на ветер. Судно привелось… и вдруг перед «Тиликумом» поднялась водяная стена.

– Якорь на воду!

Отчаянный крик не возымел действия. Нет, репортер бросил плавучий якорь, но не в воду, а на палубу, и стал взбираться на мачту. Волна обрушилась на «Тиликум», но отчего-то не потопила, а, напротив, спасла его. Она смыла якорь за борт, тот уперся в воду, и развернул судно носом к волне.

– Не будьте обезьяной, Лакстон, – сказал Восс. – Слезайте.

Острова Пенрин мореплаватели достигли на 59-й день путешествия. Там они задержались ровно на столько, чтобы не обидеть местного короля, в подданных которого значилось население целой деревни. В честь гостей был дан ужин, во время которого их потчевали жареной свининой, корнями ямса и экзотическими танцами.

Побывав на островах Монахиаи и Самоа, мореплаватели добрались до Фиджи. На несколько дней они задержались там – и зря, потому что Лакстон заявил:

– Я решил плыть в Австралию на пароходе и дожидаться вас там. За это время я опишу все, что нам довелось испытать, а вы потом расскажете мне об этом отрезке, и я обработаю материал. Литературно.

Против правил Джона Клауса Восса было хватать кого-либо за фалды, и он лишь буркнул:

– Бог в помощь.

Неделю спустя на борту «Тиликума» появился новый член экипажа – Луи Бриджент, который хотел навестить сестру, жившую на острове Тасмания.

Однажды вечером – в 600 милях от Сувы и в 1600 от Сиднея – Восс решил исправить подсветку компаса. Он вытащил его из нактоуза и спустился в каюту. Очистив обгоревший фитиль, капитан протянул его Бридженту. Тот, придерживая румпель ногой, взял компасный котелок двумя руками.

Откуда взялась это проклятая волна? Она прокатилась по палубе, зашвырнув Восса обратно в каюту. Когда он вновь выбрался на палубу, кокпит был пуст. Это что же получается, Бриджент не был привязан страховочным линем? И руки у него были заняты…

Несколько часов Восс кружил вокруг места исчезновения напарника. Все напрасно. Когда взошло солнце, он вознес молитву Господу, дабы не обошел Он своим попечением упокоившегося в пучине.

Читайте также  Евгений Канский. Гонщик от Бога

Затем Восс принялся искать запасной компас. Он перерыл весь «Тиликум», и все впустую. (Впоследствии выяснилось, что Лакстон прихватил его с собой «на память».) Что ж, по крайней мере у него есть звезды и секстант.

Первые дни он совсем не мог спать. И не столько из-за страха за «Тиликум» и свою жизнь, сколько из-за сновидений, в которых возникал Луи Бриджент. 30 октября, когда Восс тщетно пытался заснуть, его дрейфовавшее судно оказалось во власти шквала. Фок-мачта затрещала и повалилась за борт. И она же стала дополнительным плавучим якорем… Восс вытащил мачту на палубу, освободил ее от снастей, накрепко принайтовил и… отправился спать. И заснул спокойным глубоким сном, потому что теперь был уверен, все страшное, что могло случиться, уже случилось.

Он вошел в гавань Сиднея, отказавшись от услуг лоцмана.

Чужое пророчество

По поводу несчастного случая с Луи Бриджентом никаких неприятностей Воссу не чинили. Австралийцы вполне удовлетворились объяснениями капитана. А вот с Норманом Лакстоном вышла закавыка. Он встретился с Воссом в присутствии брюнетки, которая была представлена как миссис Симпсон.

– Восс, дружище, миссис Симпсон медиум. Она предрекла мне гибель, если я продолжу плавание. Я и тебе советую оставить эту затею.

Джон Восс так ответил на это:

– Что бы мне ни пророчили, я поплыву дальше. К тому же у нас договор…

– Ну, договор можно и аннулировать.

В течение следующего часа капитан и репортер заполнили новые бумаги, из которых следовало, что отныне все права собственности на «Тиликум» принадлежат мистеру Джону Клаусу Воссу. Оставалось всего ничего: найти деньги для продолжения путешествия и нового партнера.

Деньги Восс заработал, выставив «Тиликум» на ярмарке для всеобщего, но не безвозмездного обозрения. Напарником же в плавании вызвался быть студент Фрэнк Хилтон.

– Пока до Мельбурна, а там посмотрим, – сказал он и не обманул, разделив компанию с Воссом до Мельбурна. А дальше…

– Нет, капитан, увольте, это не для меня». – Свои обязательства Хилтон выполнил

Джон Клаус Восс кивнул: да, пожалуй. Хилтон оказался подвержен морской болезни в столь тяжелой форме, что бить и поить забортной водой было бесполезно, это уже было бы чистым издевательством.

В Мельбурне Восс решил вновь подзаработать на демонстрации «Тиликума». Когда суденышко извлекли из воды, лопнул крюк крана, и «Тиликум» со страшным треском рухнул на камни набережной. По корпусу из красного кедра зазмеились трещины.

– Я готов возместить ущерб в размере 22 фунтов, – предложил хозяин транспортной конторы.

На это президент мельбурнского яхт-клуба, почетным членом которого стал Восс, посоветовал капитану подать в суд.

– Сколько нужно, чтобы отремонтировать ваше судно?

– Фунтов 70 будет достаточно.

– Мы вчиним иск на 500!

Процесс все никак не мог начаться, а начавшись, длился целую неделю. Своим вердиктом высокий суд постановил выплатить Джону Клаусу Воссу возмещение в размере 200 фунтов. Предвидя апелляцию, адвокат посоветовал взять 100, но сейчас. Такой компромисс Восса вполне устроил, тем более что ремонт «Тиликума» он был намерен провести своими силами.

Оставался вопрос напарника. Его доставили из портовой гостиницы в невменяемом состоянии. Очнулся он в море и по приходу в Аделаиду сразу же сбежал.

В Аделаиде Восс выступал с лекциями, за плату показывал свое судно, и все прикидывал, куда направиться дальше. Уже год он в Австралии, пора с этим кончать!

Так куда ему проложить курс? Вокруг мыса Горн на индейской пироге – это явно чересчур. Идти к мысу Доброй Надежды – это постоянно править круто к ветру, что опять-таки не для «Тиликума». Еще можно пойти через Тасманию и Новую Зеландию, затем с пассатом обогнуть Австралии, а потом уже – к мысу Доброй Надежды. Правда, путь удлинится на 2000 миль, зато…

Большой вождь

– Меня зовут Эдвард Доннер.

Человек европейской наружности, но сплошь покрытый татуировками, как принято у канаков, стал новым напарником Джона Восса.

Доннер несколько лет прожил на южных островах, а в Австралии пробавлялся тем, что демонстрировал в ярмарочных балаганах свое татуированное тело.

– Ниже пояса только мужчинам и за отдельную плату. Не желаете взглянуть? Нет? Зря.

4 января 1902 года Восс и Доннер вышли в море. Восемьсот миль до Хобарта были пройдены ими за тринадцать дней. Там Восс посетил сестру Луи Бриджента. Из письма она уже знала о гибели брата и, будучи из семьи моряков, ни в чем не обвиняла Восса, а море обвинять было бессмысленно.

Следующей целью мореплавателей был город Инверкаргилл на южной оконечности Новой Зеландии. Там к капитану «Тиликума» явилась депутация маори, глава которой изрек:

– Ваше плавание, капитан Восс, доказало, что предания нашего народа о переходах через океан на пирогах ни в чем не лгут. И мы бесконечно благодарны вам за это. А посему вы, капитан, становитесь нашим почетным вождем!

Эдвард Доннер был настолько очарован простотой местных нравов, а также ангажементом от директора местного цирка, которого восхитил заезжий татуированный мужчина, что оставил Восса наедине с проблемой поиска нового спутника. Им стал Уильям Рассел.

– Понимаете, родные сватают меня в священники. А мне хочется острых ощущений. Думаю, путешествие с вами, капитан, обеспечит меня ими.

17 августа они проложили курс на Новые Гебриды, лежавшие в 1200 милях на север. Тринадцать дней спустя они проходили те самые места, где волна смыла за борт Луи Бриджента, а утром второго сентября увидели остров Анейтьюм. Зная, что здешние аборигены до сих пор балуются человечинкой, они с опаской приняли предложение подошедшего на лодке пастора Уатта, местного миссионера, высадиться на берег. Там мореплавателей встретили полуголые мужчины, ноздри которых были проткнуты белыми косточками, подозрительно напоминающими фаланги пальцев. Однако все оказалось совсем не страшно, и несколько дней на острове превратились в один сплошной праздник.

– А как тут с людоедством? – скорее в шутку спросил миссионера Уильям Рассел. – Представляете, в лоции написано, что здесь это весьма распространено.

– Люди склонны к преувеличениям, – смиренно молвил пастор Уатт. – Вовсе даже не «весьма». Вождей, – пастор поклонился капитану Воссу, – тут не едят.

Через два часа «Тиликум» покинул остров. Уильям Рассел был этому весьма рад.

Миновав Большой барьерный риф и Торресов пролив, они вышли к мысу Йорк. Обогнули Австралию и на несколько дней задержались на острове Четверга. Далее их путь лежал через Арафурское море к Индийскому океану. И тут капитан Восс чуть не распрощался с жизнью, отравившись испорченными консервами. Из последних сил Восс довел «Тиликум» до островов Уэссел и сошел… выполз на берег. Он предпочитал быть закопанным, как полагается христианину, нежели быть зашитым в парусину и спущенным за борт. Призвав к себе Рассела, он прошептал:

– Билли, жаль, что ты не священник…

– Вы хотите исповедаться, капитан? Не выйдет. Но вы можете покаяться. Но прежде выпейте вот это.

Рассел протянул горшок с вонючей жидкостью. Восс влил ее в себя, и глаза его полезли из орбит. Температура тела явно зашкалила за 100 градусов, а потом все токсины бросились наутек, не разбирая имеющихся в человеческом организме отверстий. Но стало легче. Настолько, что час спустя Рассел кормил капитана с ложечки овсяным отваром и рассказывал, как сообразил растворить в кипятке лошадиную дозу горчицы.

Острова Родригес они достигли 28 ноября. До Африки оставалось всего 1200 миль. В Дурбан они прибыли к Новому году. В кают-компании местного яхт-клуба они выпили за все хорошее, что было в минувшем году, и все то лучшее, что будет в наступающем 1904-м от Рождества Христова.

Несколько дней развеселого гуляния закончились тем, что Уильям Рассел отправился в Трансвааль, где только что нашли алмазы, а на борт «Тиликума» поднялся Гарри Гаррисон. То был юноша бледный, тощий и зацикленный на своей неминуемой кончине от скоротечной чахотки. Он не страдал от морской болезни, у него был другой недостаток – он молчал. Сначала это даже любопытно, через неделю начинает бесить. Привыкание наступает недели через две. Привык и Восс.

Несмотря на сильный шторм, они одолели мыс Доброй Надежды и надолго задержались в Капстаде (сейчас – Кейптаун), чтобы капитан мог пополнить судовую кассу десятком-другим лекций. Лишь 14 апреля они покинули Капстад. Оставался последний бросок – через Атлантику. Заглянув «по дороге» на остров Святой Елены, они взяли курс на Пернамбуку (ныне Ресифи).

Читайте также  Блуждающие огни

20 мая они были там. Таким образом, за вычетом куска южноамериканской суши виток вокруг Земли был сделан. Из этого следовало, что капитан Джон К. Восс в принципе может претендовать на призовые 5000 долларов.

«Однако, дабы мои претензии были еще весомее, – писал он, – ставлю вас в известность, что намерен пройти еще 6000 миль до Лондона, чтобы принять участие в Морской выставке в Эрлс-Корт-Вестерн Гардене. Ваше решение, надеюсь, оно будет положительным, застанет меня там. С уважением…»

Гаррисон изъявил желание отправиться вместе с Воссом, хотя капитан предлагал ему покинуть «Тиликум» в каждом порту, в который они заходили, чтобы на твердой земле завершить свое бренное существование.

– Что ж, будь по-вашему, – сказал Восс, подумав, что негоже отказывать умирающему в такой малости. Правда, несмотря на все тяготы плавания, Гаррисону отнюдь не становилось хуже.

Уже 4 июня они взяли курс на Англию. У экватора их «Тиликум» оказался в плену у штиля. И тут с Гаррисоном произошло чудесное превращение.

– Я проголодался, капитан.

С этой минуты Гарри начал есть. Он ел столько, что Воссу даже пришлось завернуть на Азоры, чтобы пополнить запасы продовольствия. А на подходе к Англии с Гаррисоном произошла еще одна метаморфоза: к нему возвратилась речь. Он стал жутко разговорчив. Настолько, что поначалу обрадовавшийся этому Восс вскоре уже жалел о прежних днях, наполненных скорбным молчанием.

23 августа Гаррисон заорал во всю глотку:

– Капитан! Маяк! Мы дошли!

Войдя в Мергейтскую гавань, они услышали обязательный вопрос от портовой вахты:

– Откуда идете?

– Виктория, Британская Колумбия.

– Сколько времени в пути?

– Три года, три месяца и двенадцать дней.

Все. Можно было спускать паруса. Большой вождь сказал – большой вождь сделал!

Последнее испытание

Географ и путешественник лейтенант Шеклтон, секретарь Шотландского географического общества, принял живое участие в судьбе Джона Восса. Например, он организовал выгодное в финансовом отношении лекционное турне, а также произнес речь на представлении «Тиликума» на выставке в Эрлс-Корте. Поэтому лишь в 1907 году Восс принял предложение стать капитаном шхуны, ведущей промысел тюленей в Беринговом проливе, приписанной к Иокогаме и с командой сплошь из японцев.

Три года спустя эта кровавая «забава» была запрещена на межгосударственном уровне, причем владельцам судов должна была быть выплачена соответствующая компенсация, равно как и членам экипажа.

Целый год японские чиновники оттягивали выплату, так что в конце концов Восс уже готов был махнуть рукой, сесть на пароход и покинуть острова Восходящего Солнца, когда к нему обратились два молодых англичанина:

– Я Фред Стоун, а это – Сэм Винсент. Мы видели вас на верфи в Камакуре.

Да, несколько раз Джон Восс бывал там.

– У нас закончились контракты, и мы отбываем в Англию. На яхте. Мы построили ее по чертежам конструктора Томаса Флеминга Дея. Но нам нужна ваша консультация касательно парусного вооружения.

Яхта называлась «Си Куин». Длина ее составляла 7,8 метра, ширина – 2,50, осадка – 1,1 метра. Судя по обводам, она должна была обладать отменными мореходными качествами, а с парусами Восс не отказал – подсказал и помог.

После спуска судна на воду Стоун и Винсент поблагодарили Восса за помощь, а потом, переглянувшись, сказали:

– Капитан, станьте нашим капитаном! Ваши дела с японскими чиновниками может вести и консул.

– Я не против.

27 апреля 1912 года «Си Куин» направилась к берегам Америки. Течь в месте крепления киля к корпусу, однако заставила их зайти в бухту Аикава. Ремонт затянулся, и только 22 августа яхта снова отправилась в путь через Тихий океан.

В 200 милях от Иокогамы они поняли, что творится что-то неладное. Ветер стих, а волны становились все больше. Тучи закручивались в черные кольца. Это был тайфун, и они были где-то рядом с его сердцем.

И здесь следует дать слово самому капитану Воссу, потому что лучше не скажешь:

«Мы потеряли плавучий якорь. Судно развернуло лагом к волне. Тогда я отвязал найтовы, удерживающие руль, чтобы дать возможность судну «гулять» и дрейфовать, как ему вздумается. Оба моих помощника снова спустились в рубку, а я лежал в кокпите, вцепившись рукой в комингс. В эту минуту огромная волна обрушилась на судно и повалила его на бок; в таком положении яхта оставалась секунду-две. Я ждал, что будет дальше — встанет она на ровный киль или опрокинется. Очень скоро я почувствовал легкий рывок и понял, что судно переворачивается. Я отпустил комингс и очутился в воде. Я был уверен, что нам конец, и сделал два больших глотка, чтобы поскорей идти ко дну.

Уже хлебнув воды для балласта, я вдруг вспомнил о своих товарищах, оказавшихся в плену, и мне захотелось еще раз повидать их, сказать «прощай». Я уже пробыл под водой столько, что впору захлебнуться, но почему-то был еще жив. Вынырнув, я увидел торчащий вверх киль. Я ухватился за корму яхты, а потом решил подтянуться на днище. Как раз в ту минуту, как я туда вскарабкался, я увидел огромный вал, надвигавшийся на нас, и буквально впился в киль. Мгновение спустя вал ударил в киль сбоку. Благодаря силе удара и тяжести чугунного балласта правый борт судна начал подниматься; когда судно выпрямилось, я перелез через планширь и вскоре очутился в кокпите. Тут я увидел, как открывается люк, и услышал голос Винсента: «Вы живы, капитан?» Мои помощники вывалились из рубки и кинулись ко мне. Мы как дети радовались встрече и жизни».

Они повернули назад, и 9 сентября увидели землю, а 10-го вечером уже стояли в гавани рыбачьей деревушки близ Иокогамы.

Вот как описывает их появление в гавани Джеймс Вестон Мартир, автор книги «Плавание в Южном океане»:

«Си Куин» была так изуродована, словно побывала в угольной шахте, а вид ее экипажа только укреплял такое предположение. Я с трудом узнал Винсента; что касается Стоуна, то он был до такой степени покрыт шрамами и синяками, что походил на старый сыр… Восс бодрился, но чувствовалось, что и он отдал все силы. А что касается яхты, то я обнаружил следующее: 1) грот-мачта перебита в двух местах; 2) бизань-мачта – в трех; 3) руль сломан пополам; 4) на одном из палубных бимсов в рубке отпечаток ножки чугунного камелька».

Можно ли было восстановить «Си Куин»? Наверное. Но Винсент и Стоун даже не попытались это сделать. Они продали останки яхты и отплыли в Англию на почтовом пароходе. С них было достаточно.

О схватке «Си Куин» с тайфуном раструбили все газеты. Восс воспользовался этим обстоятельством и в одном из интервью посетовал на проволочки с выплатой ему компенсации за утрату капитанства на «тюленьей» шхуне. Это подействовало: не прошло и недели, а ему уже отсчитывали купюры. По расчетам Восса, этих денег должно было хватить, что открыть в Канаде какое-нибудь небольшое дело. Например, основать транспортную контору…

Капитан Джон Клаус Восс никогда не жаловался – это не пристало моряку, и никогда не жалел о сделанном – что проку? Но он до последнего дня грустил о своем «Тиликуме»….

Уже после смерти капитана, в 1926 году, «Тиликум» был перевезен из Англии в родные места, в Викторию, в город, откуда капитан Восс и его судно начали свое невероятное плавание.

Он и сейчас там, «Тиликум», и когда посетители Морского музея узнают, что это за странное кораблик и что за человек был его капитаном, они обязательно фотографируются на фоне столь славного судна. И тоже становятся частью истории.

«Тиликум»
Длина (от кормы до резного индейского идола на штевне) – 11, 6 метра; по ватерлинии – 9,15.
Ширина – 1,68 м.
Осадка – 0,94 м.
Площадь парусов – 21 кв. метр.
Киль – свинцовая платина весом в 300 кг (в трюм в качестве балласта были уложены мешки с песком).
Джон Клаус Восс (John Claus Voss/Johannis Klaus Foss) родился в 1858 году в деревне Моордик, в Шлезвиг-Гольштейне (Дания, а с 1864 года – Пруссия). Его родители были крестьянами, и все нажитое должны были оставить старшему сыну Генриху. Поэтому Йоханнесу был путь в батраки или моряки – он выбрал второе. Был корабельным плотником, получил диплом капитана. Под его началом ходили многие корабли. Предпринял несколько дальних плаваний на малых судах, в том числе невероятное путешествие из Канады в Англию на оборудованной парусами индейской пироге «Тиликум». Скончался 2 февраля 1922 года.

Опубликовано в Yacht Russia № 3 (83), 2016 г.

Яндекс.Метрика Top.Mail.Ru