Север. Парус. Только непосвященным кажется, что это что-то несовместимое. Нет, там не так холодно, как кажется, и куда интереснее, чем можно ожидать
Текст Дмитрия Матвеева
Красота северной природы всегда притягивала странников. Величие и безмолвие царят в северных фьордах. Это безмолвие позволяет заглянуть в глубины своей души, задуматься о вечных вопросах, на которые мы хотим получить ответ, но суета мира сего не дает нам такой возможности.
В путь-дорогу
Это было предложение, от которого невозможно отказаться. Потому что все сошлось в одной точке…
Красота северной природы всегда притягивала странников. Величие и безмолвие царят в северных фьордах. Это безмолвие позволяет заглянуть в глубины своей души, задуматься о вечных вопросах, на которые мы хотим получить ответ, но суета мира сего не дает нам такой возможности. Мне довелось повидать много тропических уголков, которые заслуживают самых восхищенных эпитетов, но эти райские места всегда ассоциируются с беспечным времяпрепровождением. Северные моря ‒ дело другое. Я помню свое первое путешествие на Валаам. Ладога тоже может называться морем, там берега утопают за горизонтом, а воды бывают очень коварными. Возможно, то посещение святых мест в значительной степени сформировало мой характер, предопределив и отношение к природе. Поэтому мне трудно сказать, какие тропические острова самые красивые, зато в чем я уверен, так это что путешествия к северным архипелагам и фьордам Атлантического побережья Скандинавии никого не оставит равнодушным и не пройдет бесследно. Но все это – во-первых. А во-вторых, мои товарищи из Дании, большую часть свободного времени проводящие на воде за ловлей рыбы, собирались испытать в тех краях новую Bavaria 50 Cruiser.
Случайных людей в нашей команде не было. Ральф, владелец яхты Layla, увлеченный крейсерист. Капитан Мартин – настоящий морской бродяга, отлично знающий все дорожки северных морских угодий. Майкл – в большей степени рыбак, чем «парусмен», но, как всякий любитель водных приключении, всегда готов ввязаться в любую авантюру, была бы компания хорошая. Теро – финн, опытный яхтсмен и столь же опытный рыбак, чей 30-футовик, приписанный к яхтенной марине в Котке, знает каждый окунь в центральной части Финского залив.
Что касается меня, то мой опыт парусных приключений в первую очередь связан с тропическими и теплыми морями, но этот недостаток я собирался исправить.
Долгих сборов не было. Что понадобится обязательно и что понадобиться может, было прекрасно известно, и потому приготовлено заранее. Прощальным аккордом перед отплытием стал ужин в ресторане яхт-клуба. Мы сидели, разговаривали и чуть свысока поглядывали на десятки разнокалиберных яхт, большинству из которых не суждено достичь далеких и неизведанных земель, их судьба – грустить у причала да время от времени принимать шумные вечеринки хозяев.
Когда вас не ждут
Layla покинула марину ранним утром. Мы вышли в пролив Эресунн, соединяющий Балтийское море и Северное. Впереди было 20 миль до первой промежуточной точки между городами Хелсенгер и Хельсенбург ‒ это самое узкое место в проливе, а города соединяет подземный туннель. Приборы уверяли, что скорость ветра не меньше 20 узлов. Волны украсились белыми барашками. Эта морская отара сопровождала нас до самого выхода из пролива. Теперь мы были в мире залива Каттегат, встретившего нас серыми волнами и таким же серым небом. Ветер не оставлял нас своим вниманием, позволяя двигаться левым галсом со скоростью 12‒13 узлов. Благодаря этому к вечеру мы уже были у острова Анхольд.
Ночные вахты в таких оживленных местах дело серьезное, поэтому было решено, что два сертифицированных кэпа – Мартин и Теро – будут меняться поочередно, неся двухчасовые вахты. С ними будет дежурить кто-то из менее опытных членов команды.
Глубокой ночью мы обошли большой остров Лесё, а на рассвете достигли мыса Гренен, чей острый клинок врезается в неспокойные воды, преграждая путь волнам, рвущимся из залива Скагеррак.
Мы делаем поворот. Ветер становится попутным, а волна – встречной. Хотя на календаре лето и до полярного круга еще далеко, сразу понимаешь, почему это море назвали Северным.
К обеду до норвежского берега остается каких-то 15 миль. Между тем природа все яснее дает понять, что не рада появлению в ее владениях нашего интернационального экипажа. Ветер крутится, словно волчок. Течение в течение часа трижды меняет направление и силу. С юго-запада накатываются массивные водяные валы. Но много хуже, что поверхность моря вся морщинистая от гребней более мелких волн самых разных направлений. С виду – бурлящий котел. И небо то и дело напоминает о себе дождевыми потоками.
Однако на борту ни тени уныния. Тем более что каждый занят своим делом. Как бы ни были напичканы современные яхтой электроникой и различными устройствами, забот хватает каждому. И это хорошо, потому что заставляет держать себя в тонусе.
Не раз мне доводилось разговаривать с людьми, совершившими круиз по каким-нибудь подветренным островам Карибского бассейна на чартерном катамаране с опытной командой, способной и при встречном ветре поставить спинакер, если на то будет воля «хозяина». При этом такие… не путешественники, нет, туристы серьезно считают себя заядлыми яхтсменами. Кроме улыбки, такие люди и такие разговоры ничего не вызывают.
Наша история про другое, мы сами по себе и каждый при деле и в точности, как в песне «Машины времени», «куда хотим, туда едем, и можем, если надо, свернуть». Вот почему вторые сутки в море пролетели незаметно – в хлопотах и борьбе со стихией, которая и не думала униматься. Даже наоборот: ветер окончательно определился с направлением и включил повышенную передачу. В такелаже стало посвистывать. Одно вселяло оптимизм – к утру Layla уже находилась на траверзе мыса Стейнодден, чьи очертания терялись в сизой дымке. Нам оставалось пройти миль 15, затем повернуть на север и взять курс туда, где начинаются настоящие норвежские фьорды.
А волна по-прежнему злая и резкая. И яхта то и дело норовит свалиться с курса, так отзываясь на удары особо крупных волн. Зато небо просветлело, впервые за время нашего путешествия показалось солнце.
Мы подходим к заповеднику с труднопроизносимым названием Къёрхоламе. Нас встречают скалистые острова, миллионы лет разбивающие северные волны, да стаи птиц, облюбовавших прибрежные скалы. Вскоре появляются лодки норвежских рыбаков. И вот мы напротив мыса Тангенес и одноименного маяка на его пустынном берегу. Отсюда шестимильный «коридор» приведет нас к первой стоянке – Ставангеру (58° 57′ 39″ N, 5° 42′ 56″ E). Стрелка часов как раз коснулась риски 4 P.M., когда Layla вошла в марину этого норвежского города. Ну, здравствуй, Норвегия.
Затерянные среди скал
Ставангер не так часто фигурирует в туристических проспектах, приглашающих в Норвегию. Между тем это четвертый по численности населения город страны и к тому же ее нефтяная столица.
Климат типично морской. Средняя температура не опускается ниже нуля, а количество осадков редко превышает 1200 мм в год. Некогда Ставангер был пристанищем викингов, вполне вероятно, что именно отсюда они отправлялись разбойничать и… через Атлантику. Впрочем, что викинги, здесь найдены остатки поселений, датируемые периодом последнего оледенения, это порядка 10 000 лет назад.
Собственно городом Ставангер был наречен в 1125 году и вскоре стал важным культурным и рыбопромысловым центром. В числе городских достопримечательностей современного Ставангера ‒ живописное озеро Бреиаватнет и старейший в Норвегии собор, музей нефти и музей консервов, морской музей и старейший археологический музей. А из известных уроженцев города следует прежде всего выделить Корнелиуса Крюса, знаменитого адмирала и сподвижника Петра Великого.
Мы провели в этом тихом и спокойном городе два дня, за которые удалось многое посмотреть и многие музеи посетить. Были мы и на смотровой площадке, откуда открывается потрясающий вид на фьорды.
Пополнив запасы продовольствия, воды и топлива, мы были готовы снова двинуться в путь. Тихое раннее утро превратило мир вокруг нас в картину. Лишь рябь на воде лишала ее абсолютной статики.
На этот раз природа нам благоволила. Ветер был попутный, и роль кормчего доверили мне. Глядя на огромные скалы вокруг, я невольно думал, сколько же всего они повидали на своем веку. Сколько бурь, штормов, а сколько мореплавателей укрывались от непогоды в этих проливах. Только цели у этих морских путников были разные. Когда-то люди были движимы прежде всего жаждой наживы, а ныне это спортивный азарт и одержимость желанием познать все разнообразие мира. Настоящее мне как-то ближе.
Открытое море
Моя вахта закончилась, когда в 1,5 милях по правому борту находился остров Квитсой. Около шести миль мы шли на юго-запад, обходя его с южной стороны.
Потом меняем курс и идем на северо-запад. Layla зарывается в волны, поднимая тысячи брызг. Ветер несет над морем белую водяную пыль. К вечеру на траверзе правого борта в четырех милях к северу появляется остров Ярстейнен, последняя видимая точка норвежских земель. Отсюда наш путь будет пролегать в открытых водах.
К минутам, когда уставший солнечный свет прекращает освещать эту часть планеты, ветер усиливается до 7 баллов. Теперь яхту окружают ровные волны гребни, пена которых ложится по ветру ровными полосами. Высота некоторых волн никак не меньше 5 метров. Нас все сильнее качает. Но мы готовы к этому. Все вещи закреплены. Люди настороже. Мы ставим штормовые паруса. На горизонте вспыхивают огоньки идущих на север судов, но и они вскоре «гаснут».
Я не раз замечал, что в такие моменты у человека на выбор есть два состояния: либо крепкий сон после напряженной вахты, либо предельная концентрация на вахте с немалой долей адреналина в крови. Поэтому сменившись, мгновенно перешел из одного состояния в другое, сквозь сон ощущая удары корпуса о волны и периодически подпрыгивая на своей «шконке».
Ранним утром пришло время моей вахты, и надо сказать, что только кружка горячего какао привела меня в чувство. Качало совсем по-взрослому. Когда я поднялся в кокпит, моему взору открылась картина, достойная кисти Айвазовского. Синевато-зеленые волны, темно-серое небо с проблесками солнечных лучей и бесконечные горы воды. Мы шли галфвиндом, что было выгодно, учитывая наш курс. Layla нехотя переваливалась с волны на волну.
Пролив шириной 140 миль мы так и преодолели – в режиме американских горок. И хотя ветер немного убавил обороты, высота волн только увеличивалась. Что неудивительно: географически мы все еще были в Северном море, но, по сути, это была уже настоящая Атлантика.
Лишь к вечеру мы достигли траверза острова Мэйнленд. Пройдя еще около пяти миль, сделали поворот. Теперь нас ждала лавировка и боковая волна.
Наша цель – пролив, ведущий к городку Скаллоуэй. Мы надеялись, что окажемся там еще сегодня, но встречный ветер распорядился по-своему. Мы провели ночь у берега необитаемого острова Оксна и лишь на следующий день достигли суши.
Небо расчистилось. Вовсю светило солнце. И кто-то из нас вспомнил, что на календаре – лето. Вчера об этом даже не думалось.
Главная земля
Остров Мэйнлэнд, что можно перевести как «главная земля», не случайно получил такое название. Это самый крупный остров в центральной и южной части Шетландских островов. Восточные берега острова омывает Северное море, а западное побережье всецело во власти Атлантического океана.
Главный и единственный город острова ‒ Лерой. Остальные населенные пункты до статуса города не дотягивают. Природа острова не может похвастаться разнообразием – скалы да трава. На лугах пасутся невероятно мохнатые лошадки, один из символов Шетландских островов.
Но это была земля, и мы ей были рады.
Уже к полудню Layla была пришвартована в южной марине – одной из двух в Скаллоуэе. Марина эта, к слову, находится на дороге, носящей название Порт-Артур. Сказать по правде, почему ее так назвали, я не знаю, но сразу вспомнилось детство, книги о Русско-японской войне и одноименный двухтомник Александра Степанова.
Нас встретили приветливо, хотя и без тропического радушия. Осталось загадкой, что там Ральф рассказал командору яхт-клуба, но после пятиминутной беседы оба звонко рассмеялись, ударили по рукам и плату за стоянку брать с нас не стали. Забегая вперед, скажу, что перед отходом нам даже вручили оригинальную бутылочку настоящего шотландского виски, которую мы решили опустошить по случаю завершения нашего путешествия.
Но вернемся в Скаллоуэй. Некогда он был столицей Шетландских островов, а сейчас его население не превышает тысячи человек, большая часть которых, как и встарь, промышляет рыболовством. Никаких особых достопримечательностей в городе нет, за исключением крепости, построенной в конце XVI века шотландским аристократом Патриком Стюартом. Сегодня крепость ‒ это полуразрушенные стены и башни без крыш, что не мешает местным жителям очень гордиться ею. Ведь это «живое» свидетельство того, что в прежние времена их маленький городок имел большое значение для жизни государства. И это очень важно, когда есть чем гордиться.
Вперед, на запад!
Два дня мы провели в Скаллоуе. Но вот получен благоприятный прогноз, и мы выходим из уютной гавани. Наш курс ‒ на запад.
Ветер легкий и встречный. Потом он становится северным. Затем закручивается к востоку. Вот так здесь всегда: никакой стабильности!
Жребий отправляет меня на первую вахту. Через пару часов по правому борту возникают очертания острова Фула. На острове есть аэродром и пара небольших поселков, однако в маршрутном листе этот остров отсутствует, и потому Layla проходит мимо.
Через 60 миль пути ветер опять изменил направление. Сначала чуть утихнув, он вдруг стал свежим, а затем и крепким. Появились волны, становясь все круче, хотя небо было чистым, а с наступлением темноты черный полог над нами усыпали яркие звезды.
Между тем мы уверенно двигались к заданной точке, хотя волны отчаянно били по корпусу и время от времени яхта начинала рыскать. Приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы вернуть ее на курс. В таком противостоянии прошла ночь, за которую нам удалось преодолеть расстояние до очередной остановки – Фарерских островов.
Оказавшись в проливе между островами Стреймой и Ноульсой, мы поняли, что справились еще с одной непростой задачей. Экипаж оживился, и особенно датчане, что, в общем-то, понятно…
Гавань Тора
…потому что Фарерские острова являются территорий Дании, несмотря на фактическую их автономию и самостоятельное решение всех внутренних и внешних вопросов. И все же для яхты, идущей под датским флагом, приют на Фарерах, в столице архипелага городе Торсхавн – это как возвращение в родное гнездо.
Фарерские острова весьма живописны. Находятся они на пути от Шетландских островов к Исландии. Из-за постоянных ветров и частых штормов береговая линия сильно изрезана. Я бы назвал острова гористыми, хотя погрешу против истины, ведь наивысшая точка архипелага – пик Слаттаратиндур на острове Эструй ‒ всего на 880 метров возвышается над уровнем моря. При этом острова часто покрыты туманом. Климат далек от тропического «парадайса». Зима, правда, довольно мягкая, средняя температура января в пределах от 0 до +4 оС. С другой стороны, и в самый теплый месяц – июль – температура редко поднимается выше +11 оС. В день нашего прибытия в Торсхавн термометр показывал +8 оС.
Первые постоянные поселения появились на Фарерах на рубеже 700‒800 годов, и это заслуга перебравшихся сюда жителей Шетландских островов. Сейчас большинство островов необитаемы, а всего на Фарерах около 50 тысяч жителей. Из них 12 тысяч проживают в столице архипелага.
Из достопримечательностей Торсхавна, где мы провели несколько дней, отмечу монастырь XV века, счастливо уцелевший в пожаре 1673 года, пламя которого уничтожило почти весь город, и, конечно же, Центральный исторический музей Фарерских островов.
История Торхсвана насчитывает 10 веков, а назван он в честь мифического Тора – бога грома и молнии, дословный перевод ‒ «гавань Тора». В годы тирании короля Харальда I, правившего на исходе IX века, Торсхавн дал убежище норвежцам, бежавшим из-под власти своего венценосного правителя. К 1200 году была налажена торговля с норвежским Бергеном, что во многом определило дальнейшее развитие Торсхавна. Все это послужило основанием для Норвегии заявлять о своих правах на архипелаг. Но победила Дания, чему мои товарищи по экипажу были, разумеется, очень рады.
Мы гуляли по улочкам Торсхавна, удивляясь домам из красного кирпича с ломаными крышами. Дома эти стоят прижавшись друг к другу, соседние подчас даже имеют общие несущие стены, что создается впечатление, будто здания сплотились в противостоянии с капризной природой этих мест. А может, все проще и застройка такой плотности – результат экономии полезной площади. Но мне первая версия нравится больше.
Кроме Торсхавна нам удалось посмотреть городок Хойвик, третий по численности населения на островах. Посмотрели мы и кое-что еще… Футбол в исполнении двух местных команд! Футбол на Фарерах очень популярен, хотя, как известно, сборная Фарерских островов никаких титулов не имеет. А еще мы любовались закатами, когда падающее в воду солнце светит каким-то демоническим рыжим светом. В такие минуты начинаешь понимать, почему предки этих северных народов так истово поклонялись силам природы.
Нагулявшись, мы возвращались в марину. В удобной закрытой лагуне Торсхавна их две. Одна, небольшая, в северной части лагуны. Другая ‒ та, что юге, ‒ раза в три больше соседки и по площади, и соответственно по количеству отдыхающих в ней яхт. Называется она просто – Boat Club. Вот там мы и стояли.
За стоянку – без какой то бы ни было оглядки на датскую прописку яхты ‒ с нас попросили 70 евро в сутки, при этом официальные «прайсы» предъявлены не были. Дороговато, однако. Обрадовало другое: несмотря на удаленность от «цивилизованного мира», марина оборудована всем необходимым и, пожалуй, даже даст фору многим гаваням, ну хотя бы на Балтике.
Шторм и штиль
Пора и честь знать, в смысле – пора идти дальше. Мы покинули гавань сразу после обеда, чтобы до наступления темноты бакштагом выйти из проливов. Обогнули южную оконечность острова Стреймой – мыс, совершенно лишенный растительности и все же красивый благодаря бесчисленным оттенкам розового – щедрому подарку заката.
Мы покинули архипелаг, оставив справа по борту остров Воар, когда на море уже опустилась темнота. Ветер усиливался с каждой пройденной нами милей. Отстояв вахту и отправляясь на боковую, я понимал, что нам предстоит отнюдь не сладкая ночь. Так и вышло. Я проснулся под звуки мощных ударов. Яхту трясло так, что о возвращении сна можно было только мечтать.
Лишь с рассветом масштабы происходящего стали окончательно понятны. Нас окружали по меньшей мере 8-метровые волны. Приборы показывают скорость ветра 30 узлов с порывами до 35. Мы оказались на самой границе обширного фронта, надвигающегося из арктических районов. Как следствие пронизывающий ветер, потоки дождя и веер брызг, срываемых с гребней громоздящихся вокруг волн. Не знаю, у кого как, но у меня появились мысли о неукротимости природных стихий и тщете человеческих усилий…
Мы шли правым галсом, под углом в 60 градусов к волне. Это позволяло избегать сильных ударов, но в то же время заставляло постоянно откренивать яхту. По прямой до следующей точки нашего маршрута было всего 250 миль, но так это по прямой, не в шторм. Если же говорить о любом береге, то ближайший находился милях в 150. Это же сколько нам потребуется времени, чтобы добраться туда?
В тот день я в очередной раз отметил, что время ‒ величина не абсолютная, не измеряемая сухими отрезками секунд и минут. В моменты, когда особенно злые волны норовили завалить несговорчивую яхту на бок, оно растягивалось, словно тянучка, а потом… летело, как реактивный самолет.
И вдруг… Вдруг это безумие прекратилось. Вернее, стремительно пошло на убыль. Ветер «выключился». Серые облака стали рассеиваться. Появилось солнце.
К ночи сила ветра упала до умеренного, затем до слабого, а вскоре и вовсе опустилась до нуля. Волны все еще гуляли по океану, но казались уже дружелюбными великанами. Мы легли в дрейф, а ведь до цели оставалось всего 100 миль! Единственным помощником нам было попутное течение. Но тут была другая опасность: а что, если айсберг? Правда, сейчас лето, встреча такая маловероятна, но исключать ее нельзя. Конечно, у нас целая куча всевозможных приборов, постоянно мониторящих акваторию, а все равно как-то волнительно. В общем, большую часть ночи проведя на вахте, расслабиться я себе не позволял. А так хотелось!
Мы рассчитывали на утренний ветер, но штиль пока не собирался сдавать свои позиции. Нас уносило все дальше к северу от нужной широты.
К счастью, погода в этих местах так же изменчива, как настроение большинства женщин. Сначала по гладкой поверхности пробежали дорожки ряби, а вскоре и ветер «включился». И пусть сила его была невелика, но с гротом и генуей мы выжимали из Layla все, на что только она была способна.
И снова ночь под звездным небом, температура воздуха +5 оС. А утром… Утром, совершенно классически, вся в рассветных лучах у самого горизонта из океана поднялась страна, про которую одна русская девочка пела, что «нет больших деревьев там, все деревья карлики».
На самом деле там и таких деревьев немного. За то там много другого! Подойдя ближе, мы увидели ледник и земли национального парка Скафтаель, распложенного на восточном побережье Исландии. Перед нами был край, знаменитый своими вулканами и термальными источниками. Наш путь лежал в столицу острова Рейкьявик, что переводится как «дымящаяся бухта». Но чтобы попасть туда, нам еще предстояло обогнуть остров. Однако лимит отведенных нам приключений, видимо, был исчерпан, поэтому до Рейкьявика мы добрались без хлопот и неприятностей. Мирное спокойное плавание.
Признаться, на этом я хотел бы закончить историю об этом путешествии. Но вовсе не потому, что об Исландии нечего рассказать. Ничуть не бывало. Лишь ступив на исландскую землю, мы поняли, почему этот огромный остров многие считают… иноземьем. Да потому, что здесь все не так, как в других местах, ничего общего, все так чудно и странно. Но у нас был только день! Самолет унес нас с острова. Мы выглядывали в иллюминаторы, но так и не увидели нашу яхту, оставшуюся в тихой марине Old Harbor.
Layla будет ждать свой экипаж, чтобы снова отправиться в плавание. И если мне посчастливится принять в нем участие, я продолжу свой рассказ.
Опубликовано в Yacht Russia №54 (7 — 2013)